− …трогать нельзя, понял! — услышал он, автоматически кивнув и поняв только, что случайно прослушал все, что говорила мама.
− Что ты понял? — заподозрив неладное, спросила Эйлин, приподняв одну бровь и вопросительно глядя на сына.
− Иголки трогать нельзя, − наугад пробурчал Северус, пытаясь как можно сильнее исказить первое слово.
− Я с тобой свихнусь скоро! — воскликнула Эйлин, всплеснув руками. — А ну марш чистить зубы и спать! И чтобы без взрослых шагу твоего больше не было в лаборатории!
− А со Спиком можно? — шмыгнул носом Северус, забирая у явно огорченного происходящим эльфа медвежонка, и, пытаясь сдержать так предательски катящиеся по щекам слезы, двинулся в сторону лестницы.
− Нет! И я почему вижу, что медведь твой с целыми лапами? Спик?! — Эйлин, прищурившись, посмотрела на эльфа, готовая на второй акт воспитания детей и эльфов.
− Нет, мэм! Спик не делал, мэм! — неожиданно просиял домовик и, указав узловатым пальцем на стоящего уже в середине лестницы Северуса, произнес: − Северус сам, мэм. Первый выброс!
Насколько Спик сиял счастьем, настолько тяжело на душе стало у Эйлин, которая, несмотря на охватившие ее эмоции, постаралась улыбнуться и, мотнув головой, словно отгоняя назойливую муху, всплеснула руками.
− Первый выброс?! Как это здорово! Поздравляю тебя, милый,— она обернулась к сыну, стараясь, чтобы ее улыбка выглядела как можно более естественной. — Но магия, проснувшаяся в тебе, не отменяет того, что ты испортил ингредиенты и наказан, − неловко закончила она, еще раз оглядев лабораторию и, пожелав Спику доброй ночи, со вздохом пошла вслед за сыном.
− Что-то быстро ты зубы почистил, — заметила Эйлин, встретив сына на пороге ванной комнаты. — Иди и почисти как следует, а не просто засунь щетку за щеку на пару секунд.
Северус насупился, возвращаясь к раковине и, считая, что вечер не может стать хуже, специально старался тереть зубы так, чтобы они начали скрипеть при касании. Закончив процедуру, он со злости засунул палец в рот, проверить результат своего труда, и застыл на месте от ужаса. Там, где еще несколько минут назад был передний резец, сейчас зияла небольшая дырочка. Сердце едва ли не выпрыгивало из груди и, не зная, что делать, он зажмурился в надежде, что зуб вырастет также, как починился медведь, но дырка так и осталась дыркой. Чуть солоноватой на вкус, крайне мерзкой по ощущениям и уродливой на вид.
− Мааам, — позвал он, всей душой жалея, что папа сейчас на дежурстве. — Мамочка! Мама! У меня зуб пропал!
− Что?! − Эйлин взволнованно вбежала в ванную, на ходу протирая глаза и пытаясь понять, что еще могло произойти. — Что?!
− Зуб исчез, — провыл Северус, уткнувшись носом ей в ноги. — Совсем!
− Куда исчез, какой еще зуб, где? — она оторвала от себя ребенка, и тот, раскрыв рот, продемонстрировал дырку.
− Только не ругайся, я не специально. Я чистил зубы, а он исчез. Сам! Честно!
При каждом слове язык непривычно попадал в образовавшееся во рту пространство, и это заставляло Северуса нервничать еще больше.
− Ну, успокойся же, он просто выпал, значит, скоро новый вырастет, коренной, все в порядке, − сказала Эйлин, осмотрев рот сына. Внешне все выглядело вполне хорошо.
− Слово волшебника? — шмыгнув носом, Северус уставился на нее своими черными глазами и посмотрел так жалобно, что все негативные эмоции отошли на второй план, и Эйлин, улыбнувшись, просто прижала его к себе.
— Слово волшебника.
− А можно я сегодня посплю с тобой? Ну пожалуйста, я же так сильно переживал, − на удачу спросил Северус, вдыхая запах материнских волос и потихоньку успокаиваясь.
− Только одну ночь и только в порядке исключения, − постаралась как можно строже сказать Эйлин, но конец фразы так и не остался услышанным. С радостным воплем, забыв все грусти, Северус выскочил из ванной и, забрав медведя из детской, с гиканьем запрыгнул на родительскую кровать.
А Эйлин, печально улыбнувшись своему отражению, открыла холодную воду и, умывшись несколько раз, постаралась скрыть следы недавних слез.
— Я горжусь своим сыном, и я рада, что он волшебник, — чуть слышно сказала она глядя на себя в зеркало, и на глаза снова навернулись слезы. — Я счастлива, счастлива, счастлива!
Выключив воду, она еще раз посмотрела на свое отражение и, посчитав его вполне приемлемым, повторяя про себя мантру о счастье, пошла спать, не забыв перед этим положить под пустующую в детской комнате подушку галлеон от зубной феи.
========== Глава 2. Юный мыслитель ==========
Эйлин сидела одна за импровизированным командным столом, собранным из четырех парт, и пыталась понять, как же именно делать это задание и как она умудрилась прослушать объяснение учителя. Оглянувшись, она увидела, что остальные три подобных стола под отказ забиты одноклассниками так, что некоторым пришлось сидеть вполоборота и писать на коленке. Словно почувствовав ее взгляд, все как один подняли на нее головы и начали, хихикая, показывать на Эйлин пальцами и гадко шептаться.
− Время вышло! — крикнул профессор Флитвик, неожиданно оказавшийся высоким полноватым профессором с тонким голосом и фиолетовыми волосами. — Мисс Принц, продемонстрируйте классу вашу работу.
− У меня ничего нет, сэр, — Эйлин развела руками, судорожно пытаясь вспомнить задание.
− В таком случае, может, вы сможете превратить этот стакан в птицу и хоть этим простым действием спасете себя от тролля?
То, что на уроке заклинаний ее просят применить трансфигурацию, Эйлин ничуть не смутило, и она, вынув волшебную палочку, уверенно наставила ее на стакан, произнеся заклинание. Стакан даже не дернулся, а вот палочка в ее руке стала мягкой и спустя мгновение превратилась в крысиный хвост.
− Плохо, мисс Принц! Скормить ее троллю! — крикнул Флитвик, и одноклассники, еще секунду назад дружно смеявшиеся над ее фиаско, ринулись к ней с горящими от ненависти глазами.
− Тебе не место среди нас, бездарность! Маггла! — кричали они, таща вырывающуюся девушку по коридору навстречу смерти и, открыв камеру, с размаху бросили ее в темноту, не забыв с грохотом запереть дверь. Эйлин проснулась.
Сердце бешено стучало в груди и, лежа в темной комнате, она постаралась успокоиться, вытесняя из головы крики одноклассников, все еще звучащие в голове. Спустя время, поняв, что уснуть уже не получится, она встала и, нашарив под кроватью тапки, тихонько, стараясь не разбудить сына, спустилась вниз, в лабораторию. Последнее время именно здесь, наедине с собой, окруженная банками с ингредиентами и бурлящими котлами, она могла почувствовать себя в безопасности. Даже Спик, поначалу обустроивший себе гнездо в лаборатории, в скором времени перенес его в ящик под раковиной, расширив его при помощи волшебства.
Эйлин взяла тряпку и медленно начала убирать беспорядок, оставленный сыном. Приведя стол в надлежащий вид, она даже не заметила, как стала готовить очередное зелье из тех, что нужно будет сдать в аптеку к концу месяца, и вышла из раздумий только когда сверху хлопнул дверью вернувшийся с ночного дежурства Тобиас.
− Папа пришел! — услышала крик Северуса Эйлин и, погасив огонь под котлом, вышла из лаборатории.
− Привет. Я даже не заметила, что уже утро, − сказала она, смахивая со лба прядь длинных волос и улыбаясь мужу. — Как работа?
− В этот раз нормально, − Тобиас поставил сына на пол и наконец-то снял куртку. — На улице жара, а я зачем-то куртку надел. Как ты смотришь на то, чтобы погулять вечером у реки?
− Положительно, − Эйлин поцеловала мужа, и, взявшись за руки, все трое прошли в кухню, откуда доносился прекрасный запах блинчиков.
− Блинчики! — Северус залез на свой персональный стул, на котором для высоты лежало два тома современной медицинской энциклопедии, и, блаженно щурясь, принялся жевать блин.
− Кто бы мог представить, что такой худой ребенок может столько есть, − сказала Эйлин, смеющимся взглядом наблюдая за сыном, − кстати, он вчера пытался пришить лапу медведю при помощи зелья, изведя на это добрую половину моих ингредиентов.