− Я волшебник! — сказал он своему отражению, представляя, что куртка — это мантия. Полностью довольный своим видом, Северус открыл дверь и пошел в сторону реки, подальше от дома. Он твердо решил обдумать произошедшую ситуацию, придумать разумные доводы для папы и на всякий случай составить план спасения мамы.
Комментарий к Глава 2. Юный мыслитель
Для наглядности
1. Чудная статейка на англ. языке об истории контрацепции - http://www.condomgirl.co.uk/info/about-condoms/36-history-of-condoms
2. Фильм, который увлеченно смотрит Спик - https://www.kinopoisk.ru/film/19383/
========== Глава 3. И тайное станет явным ==========
«Снейп пошатнулся — конец его палочки взлетел вверх, она больше не указывала на Гарри, — и вдруг в сознание Гарри хлынули воспоминания, которые не принадлежали ему: крючконосый мужчина кричал на съежившуюся женщину, а черноволосый мальчонка плакал в углу…»
«Гарри Поттер и Орден Феникса»
Выспавшись, бодрой походкой Тобиас спустился в гостиную и, отыскав в серванте корзину для пикника, стал собираться. Взглянув на полностью погруженного в телевизор Спика, он только усмехнулся и радостно принялся делать сэндвичи так, как умеет и любит именно он. Занятый мыслями о предстоящей прогулке, он даже не сразу заметил, что Северус, явно вернувшийся с улицы, о чем свидетельствовали следы земли на коленях джинсов, сидел теперь за обеденным столом, чуть ли не прожигая отца взглядом.
− Все в порядке? — удивленно спросил Тобиас, заворачивая первую партию сэндвичей в пергаментную бумагу.
− Ты бил маму, − ответил Северус, глядя на отца исподлобья. — Я слышал, как ты это делал. Это потому, что я умею колдовать, а ты нет?
− Да что ты говоришь?! — приторным голосом воскликнул Тобиас, садясь на табуретку напротив. — Может, еще что расскажете, мистер Холмс? А не приходило ли в вашу светлую голову, что просто так обвинять людей в чем-либо, не имея для этого веских оснований, попросту опасно и как минимум неприлично? И да будет вам известно, молодой человек, я вашу маму и пальцем не тронул.
− Тогда почему она всхлипывала и говорила пожалуйста? — Северус скрестил руки на груди, но стал выглядеть менее уверенно.
− Может, потому, что это дело взрослых?
− Ты всегда так говоришь. А потом говоришь, что я уже взрослый, но когда удобно, говоришь, что нет! — крикнул Северус, вскакивая со стула.
− Потому что взрослость — это понятие относительное, и сейчас применить его к тебе ну никак нельзя, сын.
Северус снова сел, чувствуя, что где-то перегнул палку и что если папа зовет его сыном, то дело плохо.
− Но я слышал удары.
Тобиас устало потер переносицу, пытаясь понять, как лучше объяснить настырному ребенку услышанное. Проводить лекцию на тему отношений между родителями и того, откуда берутся дети, в его планы не входило, и он был в полном замешательстве.
− Знаешь, − начал он неуверенно, − мы с твоей мамой просто дрались подушками. И в какой-то момент она поскользнулась на кровати, ударила ногу о стену и вежливо попросила меня ее пожалеть. А потом мы снова продолжили играть.
Северус некоторое время смотрел на отца удивленно и с сомнением, но потом, видимо, представив действие у себя в голове и совместив с тем, что слышал, немного успокоился.
− Тогда получается, что ты бил ее подушкой, а сказал, что не бил, − произнес он спустя несколько секунд. — Ты наврал.
− Нет, потому что игру я не расцениваю как удары, которые ты имел в виду.
Тобиас расслаблено облокотился на стол, положив голову в ладонь.
− Или тебе так хочется видеть во мне монстра? — спросил он, ласково глядя сыну в глаза.
− Нет. Просто я и мама можем колдовать, а ты нет, и я решил… − голос Северуса уже дрожал, и было заметно, что тот с трудом сдерживает слезы облегчения.
− Мое умение или неумение использовать магию никогда и никак не влияло и не будет влиять на мое отношение к тебе или к маме. Я люблю вас и очень рад, что вы у меня такие волшебные.
Он подошел к Северусу и крепко обнял его, стащив со стула себе на колени.
− И, конечно, мне очень приятно, что ты такой защитник, но в следующий раз, если тебе покажется, что ты слышал что-то ужасное, то лучше сперва спроси, что это было и уж потом строй догадки, хорошо? — произнес Тобиас, качая ребенка на руках и нежно целуя в макушку.
− А вы больше не деритесь подушками без меня, − пробормотал Северус, зачем-то засовывая в рот пуговицу отцовской рубашки. — Прости.
Тобиас только рассмеялся и, с легким сердцем поставив сына на пол, послал его найти скатерть для пикника.
Несколько часов спустя, сидя на берегу реки, Тобиас любовался как играет солнце в черных волосах Эйлин, и за легкой беседой никто из них не заметил, как Северус, то и дело пытавшийся поймать толстых уток, важно плавающих вдоль берега, зачем-то залез за ними в воду. Внезапный крик, донесшийся с середины реки, на долю секунды едва не остановил сердце Тобиаса, а когда он повернулся и увидел, как Северус, отчаянно барахтаясь в воде, резко ушел на дно, то, недолго думая, с криком «Вингардиум Левиоса» вытянул руку в сторону тонущего сына.
На глазах Эйлин, толком не успевшей понять, что случилось, Северус поднялся в воздух и плавно, под контролем Тобиаса, кашляя, опустился на берег, где сразу же был осмотрен.
− Все в порядке? Зачем ты только полез туда, балбес? — Тобиас старательно растирал дрожавшего сына и в какой-то момент с ужасом осознал, что его тайна раскрыта, еще раз сосредоточившись, наложил на Северуса согревающее заклинание и высушил ему одежду. Растерянно оглянувшись назад, он увидел, как Эйлин, такая красивая и любимая, в молчании и даже не глядя на них собирает посуду обратно в корзину.
− С ним все в порядке, − смущенно сказал Тобиас, подойдя к ней и крепко держа Северуса за руку.
− Вижу, − просто ответила Эйлин, все еще сосредоточенно продолжая собирать вещи, и затем, закрыв корзину, также молча протянула ее Тобиасу.
Путь домой прошел в полном молчании, и даже Северус, обычно любивший поболтать по любому поводу, молчал, чувствуя, что стал свидетелем и, наверное, даже виновником какого-то ужасного события.
Едва зайдя в дом, Эйлин оставила корзину у входной двери и, громко хлопнув дверью, спустилась в лабораторию.
− Мама злится потому, что я чуть не утонул? — Северус, шмыгнув носом, посмотрел на отца, стараясь прочесть что-нибудь по его лицу.
− Нет, мама злится на меня, − вздохнул тот, присев на корточки. — Потому что я не сказал ей кое-что важное, и теперь она сильно обиделась.
− Значит, тебе надо извиниться. Как тогда, когда я съел все печенья для детей в твоей больнице. Вы же меня простили, и она тебя простит. Хочешь, пойдем вместе, если боишься?
Северус протянул папе руку и, полный решимости, повел его в сторону подвала, откуда внезапно донесся звук, словно уронили что-то тяжелое.
Испугавшись дурного предчувствия, Тобиас рванул дверь на себя и, на секунду замерев в проеме, с криком, в три шага преодолел все ступеньки и поднял бьющееся в судорогах тело Эйлин вверх.
— Северус, поставь стул! — крикнул он, пытаясь удержать приходящую в сознание и начавшую вырываться жену. — Северус!
Северус испуганно и от того наоборот медленно подтащил упавший стул и, установив его под мамины ноги, отбежал в угол.
− Эйлин! — вынув жену из петли, Тобиас быстро проверил пульс и, сняв пояс с ее шеи, потряс за плечи. — Очнись же, ну!
От страха, потеряв контроль над голосом и не отдавая себе отчет в том, что Эйлин уже пришла в себя и теперь, съежившись в углу, плачет, закрыв лицо руками, он то кричал что-то неразборчивое, то тряс ее за плечи и пытался куда-то бежать, но возвращался назад.
− О чем я думала?! − наконец крикнула она ему в ответ с перекошенным от злости лицом, − уж точно не о том, что мой самый любимый человек окажется вором! Все из-за тебя, ты забрал все, знаешь, как больно было понимать, что я теперь инвалид?! Потерять любимую часть себя и успокаиваться тем, что ты, дорогой, так живешь всю жизнь и значит это нормально?! Знаешь ли, как это, когда тот, кого ты любишь, вдруг вытаскивает из воды твоего сына даже без помощи палочки! Что еще ты скрываешь? Может, ты вообще Мерлин или Слизерин, что еще я не знаю?