Но вдруг, словно почувствовав ее взгляд, Тобиас поднял глаза, и было в них что-то такое, что даже с расстояния заставило сердце Эйлин забиться чаще, а последующие действия непроизвольно вызвали улыбку. Спешно спрыгнув с подоконника и бросив одеяло на пол, она накинула на себя вчерашний свитер с брюками и, сбежав по лестнице, выскочила во двор, где все также на коленях стоял Тобиас, и подбежала к нему, замерев на расстоянии вытянутой руки.
− Встань немедленно, Тобиас Снейп! — сказала Эйлин строго, но по глазам было видно, что она смеется. — Заболеешь, кто будет семью кормить, а?
− А ты меня простишь? — спросил он, подползая ближе и утыкаясь ей лицом в свитер. — Я знаю, что я идиот.
− Оба мы… − произнесла он, целуя его в макушку. — Правда, вставай. И что у тебя в пакете?
Вместо ответа он раскрыл пакет, и оба блаженно зажмурились, ощутив запах свежей выпечки.
− Я просто вспомнил, что простые вещи способны дарить очень много счастья. Я люблю тебя. Больше всего на свете, и я очень хочу, чтобы с каждым днем мы все больше сближались друг с другом. И если, − он положил указательный палец на губы явно собравшейся что-то сказать Эйлин, − я буду вести себя как-то неправильно или тебе будет меня не хватать, просто скажи. Никакие деньги не стоят тех минут, когда ты рядом.
Он встал, и Эйлин, всхлипнув, обняла его, ощущая такой родной запах и чувствуя себя самой счастливой на свете.
− И ты прости, пожалуйста. — ответила она, − Я так не думаю, как сказала, и мне очень, очень стыдно. Я обещаю, что больше не скажу ничего такого и попробую стать лучше для тебя. Я читала, что любовь — это работа и труд. И я постараюсь потрудиться, чтоб мы были счастливы. Ты был счастлив со мной. Мы должны быть лучше, хотя бы ради нас и Северуса.
Тобиас в ответ согласно кивнул и, сильнее обняв жену, протянул ей булочку, которую она укусила из его же руки.
В то утро соседи, если бы не спали, могли бы видеть в окнах непривычную для Паучьего тупика картину. Молодую женщину в мужском свитере и темных брюках и высокого худого юношу в почти таком же наряде, стоящих посреди улицы, кусающих одну булку и счастливо смеющихся друг другу. А для них самих в тот момент не существовало ничего, кроме них. Кроме теплого хлеба с привкусом мороза и безграничного счастья людей, заново влюбившихся друг в друга.
========== Глава 10. Половое воспитание и крапинки ==========
− Знаешь, я тут подумала, − Эйлин сладко потянулась под одеялом, уютно устраиваясь у мужа на плече, − что очень хочу настоящую свадьбу. Раньше мне было все равно, а сейчас захотелось платья, романтики и красивой церемонии. Можно даже маггловской, они тоже довольно красивы.
− Для свадьбы нужны люди и деньги, а у нас ни того, ни другого, − как бы между прочим ответил Тобиас, лениво перебирая ее волосы. — Ты постриглась?
− Угу, и вещи выбросила. И твои тоже, − Эйлин зевнула и, прикрыв глаза, представила свадебную церемонию своей мечты. — Можно без людей, хватит и Северуса. Да и миссис Хьюз, я думаю, тоже придет, а больше никого и не надо.
− Можно написать моим родителям, − вставил Тобиас, − хотя они вряд ли приедут и если приедут, то я уверен, что будут ссориться всю церемонию, но хотя бы познакомятся с тобой и внуком.
− Скучаешь по ним?
− Как и ты по своим. Но я их, если подумать, не видел уже очень давно. Лос-Анджелес все же слишком далек, чтобы вот так просто взять, купить билеты и прилететь на выходные. Туда лететь только часов одиннадцать, плюс все дороги… − Тобиас вздохнул, так и не закончив фразы.
− Зато там всегда тепло, − улыбнулась Эйлин, представив себя на пляже, − жаль, ты не умеешь трансгрессировать. Можно было бы добраться минут за пять, а то быстрее.
При упоминании магии Тобиас напрягся, не желая снова затрагивать эту тему, но Эйлин только погладила его по животу, показывая, что все в порядке.
− Я тоже много думал, − признался он, немного помедлив, − точнее, мне популярно объяснили, и я понял, как тебе тяжело все это дается. Если бы потерял возможность работать в медицине, я бы, наверное, запил с горя, а то и чего хуже.
− А если бы при этом еще и я пошла бы работать в больницу, смог бы меня любить? − Эйлин приподнялась на локте и внимательно посмотрела на Тобиаса.
− Любить бы смог, − глядя в черные глаза, ответил он, − но жутко бы завидовал.
− Вот и я… − пробормотала она, снова укладываясь ему на плечо.
− Кстати о работе. При больнице открылись курсы медсестер, и для родственников работников они совершенно бесплатны. Не хочешь пойти? — спросил Тобиас, вспомнив про объявление, висевшее в холле больницы уже неделю. — Я не имею в виду, что ты должна работать, просто это интересно и полезно, − на всякий случай добавил он, боясь быть неверно понятым.
− Сколько платят медсестрам? Как тебе до рождения Сева? — спросила Эйлин, немного повозившись, и, не выдержав жара их тел, откинула край одеяла и с наслаждением почувствовала холодный воздух.
− Сейчас побольше, вроде, я могу уточнить. Тебя это заинтересовало? − он приподнял бровь, с надеждой ожидая положительного ответа. В глубине души он всегда мечтал продолжить семейную традицию, где каждый член семьи в той или иной степени имел бы отношение к медицине.
− Вполне, − пробормотала она, рисуя пальцем узоры на его груди, − у тебя, когда ты говоришь о больнице, глаза горят, и, признаться, мне всегда было интересно узнать эту сторону твой жизни. К тому же бесплатно!
Эйлин забавно округлила глаза на последнем слове, вызвав усмешку мужа и заставив того обнять ее покрепче.
− Как знать, может, у меня появится новое хобби или работа. Зелья, конечно, интересны, но, если уж честно, это просто напоминание самой себе, что я могу творить волшебство, хотя бы и в малых дозах. К тому же, — она потянулась, снова укрываясь одеялом, − я уже восемь лет живу в мире магглов и, видимо, понемногу ассимилируюсь с ним. Мантии свои вот сожгла, правда ходить в чем теперь, не представляю.
− Купим что-нибудь, не привыкать, − буднично ответил Тобиас, размышляя над словами жены, и отчего-то очень радовался ее желанию пройти обучение.
− И если я смогу работать в больнице, мы сможем накопить на церемонию, − в полудреме мечтательно произнесла Эйлин и с улыбкой, обняв Тобиаса, уснула, уткнувшись в его плечо.
«Все, что захочешь, − думал он, продолжая поглаживать ее волосы, сам чувствуя себя очень влюбленным в женщину, лежащую рядом, − надо бы действительно привнести в наши отношения побольше романтики». Занятый размышлениями о том, что бы он мог сделать романтичного, Тобиас сам не заметил, как заснул вслед за женой.
***
Тяжело дыша, Северус сел на кровати, испуганно оглядываясь по сторонам. Его тело горело, а в голове словно стучал молот, и в горле было неприятно сухо. Устало откинувшись обратно на подушку, он попытался взбить ее, но, решив, что это слишком сложно, только тихонько застонал, вспоминая приснившийся кошмар. Сюжета в нем не было, только липкие страшные тени скользили вокруг него, забирая радость и сея взамен жуткий холод и страх.
Стоило Северусу вспомнить о холоде, как тело пробил озноб, и, попытавшись посильнее завернуться в одеяло, он только больше замерз от этого действия. Тяжело вздохнув, он встал и, нащупав на холодном полу тапки, протопал в ванную, где очень медленно умылся и, присмотревшись к отражению, увидел странные точки на своем лице. Красные крапинки были очень похожи на веснушки, но точно ими не являлись, и Северус недоуменно поднес руку к лицу, желая стереть странные пятна, как с ужасом заметил, что точно такие же расположились и на руке. Дальнейший осмотр показал, что пятнами за ночь успело покрыться все тело, и теперь, заметив их, ему даже начало казаться, что эти точки стали немного зудеть.
Взглянув на маленькие синие часы, стоящие на полке у зеркала, Северус рассудил, что мама должна уже проснуться, и потому, выйдя из ванной, бесцеремонно открыл дверь и замер на пороге. Одеяло валялось на полу, а голые родители спали в обнимку, каждый блаженно улыбаясь своему сну.
«Папа вернулся, и я снова забыл постучать, − подумал Северус, медленно делая шаг назад, не в силах оторвать взгляд от родительской кровати. — И, наверное, они помирились».