— Вот тебе и доброе утро, — пробормотала она, отпирая окно и вдыхая морозный воздух. Филин семейства Принцев, виновник раннего пробуждения миссис Снейп, покосился на привязанный к лапке конверт и деловито нахохлился. Эйлин старательно развязала узелок, и тот, преисполненный чувства гордости за доставку письма, не медля ни секунды, улетел восвояси.
— Ну и ладно, больно надо мне тебе угощение давать, — пробормотала она, разворачивая письмо, и, пробежав по нему глазами, почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
«Дорогая сестренка! Наши родители вступили в ряды тех, кто поддерживает идеи Того-Кого-Нельзя-Называть. Ты объявлена предателем крови. Не высовывайся лишний раз и больше не пиши, почту могут перехватить. Позже пришлю еще книг по охранной магии, зачаруй дом всем, чем только сумеешь, чтобы никто не смог вас найти. Я очень волнуюсь за тебя, Тобиаса и малыша. Твоя Медея».
Пробежав глазами текст еще раз, Эйлин с опаской посмотрела в окно, словно ожидая с минуты на минуту появления отряда Пожирателей Смерти.
«Что теперь будет? Можно ли сделать невидимым целый дом? А ребенок? Как ему расти?» — словно в ответ на ее мысли, низ живота болезненно заныл.
«До срока еще две недели, я себя накручиваю», — машинально бросив взгляд на настенный календарь, отметила Эйлин.
Впрочем, вода, хлынувшая ей под ноги, мигом разубедила Эйлин в необоснованности своих страхов.
— Тобиас! — дрожащим от страха голосом позвала она, шлепая голыми ступнями по стремительно намокающему полу. — Тобиас, у меня воды отошли! Тобиас!
Она едва ли не кубарем слетела с лестницы, поддерживая живот руками, будто боясь, что он упадет, и оставляя позади себя мокрые следы, почти что врезалась в мужа, вышедшего из кухни на ее крики. Мгновенно оценив обстановку и прогнав волевым усилием приступ паники, он подхватил Эйлин под локоть и помог сесть в кресло.
— Сейчас я возьму вещи и мы поедем в больницу, — произнес он спокойным и тихим голосом, глядя жене в глаза, в общем-то понимая, что Эйлин, погруженная в свои мысли и страхи, слушает его вполуха. Тобиас вновь взял себя в руки и, вздохнув, поднялся в спальню, гадая, как лучше и быстрее добраться до Мунго.
Эйлин трясло, и чашки, стоящие рядом на столе, мелко дрожали и позвякивали. Обняв себя за плечи, она ходила взад-вперед, чувствуя, как постепенно нарастает боль в животе, и отчетливо понимала, что происходящее ее совсем не радует, а скорее очень сильно пугает. За девять месяцев, наконец почувствовав себя свободной и взрослой, она не хотела, чтобы кто-то, пусть даже маленький и такой желанный ее мужем, забирал эту свободу и подчинял себе ее жизнь.
«Не хочу, — думала она, раскачиваясь из стороны в сторону. — Не хочу, нет, не хочу».
Острая внезапная волна боли заставила ее сжаться в комок и осесть на пол, в глазах мигом потемнело и в голове не осталось ничего, кроме пульсирующей боли. Эйлин Снейп потеряла сознание.
***
Сметая в сумку все, что, по его мнению, могло пригодиться в больнице, и досадуя, что так и не сделал этого раньше, сжав в руке волшебную палочку, Тобиас носился по маленькой спальне, когда услышал слабый вскрик и затем звон разбившейся посуды. Захватив сумку, он сбежал по ступенькам вниз, обнаружив Эйлин, сжавшуюся в комок среди осколков. Он буквально чувствовал, как от магии сгущается и вибрирует воздух вокруг отзываясь странным чувством где-то в груди. Не задумываясь о том, что именно делает, не без труда подхватив жену на руки, он бросил в камин Летучий порох и, произнеся «Мунго», исчез в зеленых языках пламени.
Тобиас ни разу не путешествовал через камин, пару раз видя, как это делала Эйлин во время своих визитов в Мунго, и теперь его снова словно ударило током, едва перед глазами замелькали чужие гостиные.
— Скорее, отошли воды, сознание спутанное. Срок — тридцать пять недель, — произнес он, едва выйдя из большого больничного камина, все также держа Эйлин и сумку на руках.
Привет-ведьма в бледно-лимонной мантии взмахнула палочкой и, равнодушным взглядом окинув взволнованного молодого человека, указала в сторону лифта.
— Пятый этаж, второй корпус, кнопка 5В. Вас будут ждать.
Бумажный самолетик сорвался с ее стола и очень быстро улетел вверх по странного вида трубе.
Несколько целителей, действительно уже ожидающих его у дверей, аккуратно переложили Эйлин и сумку на парящие носилки, заставив Тобиаса посторониться. Тот, в свою очередь, доверив жену в опытные руки, выдохнул и, облокотившись на стену, медленно сполз по ней вниз и сел, обхватив голову руками. Так он и просидел, пока до его плеча не дотронулась рука в обычной маггловской латексной перчатке.
— Мистер Снейп, я полагаю? Целитель МакФлин.
Тобиас кивнул, усилием воли ставя себя на ноги и морщась от боли в затекших конечностях.
— Роды были сложными. С ребенком все в порядке, а вот … — не договорив, целитель закашлялся и, увидев в глазах Тобиаса страх, извинился и поспешил продолжить. — А вот матери на какое-то время придется задержаться у нас, такой сильный магический выброс не проходит бесследно и нужно понаблюдать, чтобы не допустить каких-либо проблем в дальнейшем. Вы сами не отмечали у себя ослабление или изменение магического поля?
Целитель изучающее окинул Тобиаса взглядом и сделал пару пассов волшебной палочкой в ожидании ответа.
— Я маггл, — еле выдавил тот, чувствуя себя дико уставшим. — И у меня нет магического поля.
— Неужели? — МакФлин приподнял одну бровь, снова сделал над мужчиной несколько пассов волшебной палочкой с более внимательным выражением лица и нахмурился. — Я абсолютно точно уверен, мистер Снейп, что сейчас Вы не маггл. Более того, я бы назвал Ваше магическое поле вполне стандартным для волшебника вашего возраста. Хотя, — он хмыкнул, еще раз окинув Тобиаса взглядом, — хотя история знает случаи, когда сила в волшебниках просыпалась под каким-либо воздействием и в довольно зрелом возрасте. Возможно, это Ваш случай. Советую Вам купить палочку и учебник элементарной магии. В Хогвартс Вам поздновато, — он ухмыльнулся, глядя на Тобиаса и представляя, куда бы этого неотесанного тощего грязнокровку могла бы распределить Шляпа.
— К ней можно? — вопрос вырвал его из веселой сценки, так и не дав Шляпе закончить распределение.
— Нет. Она без сознания, нужен покой и восстанавливающие зелья. Займитесь лучше сыном. Его приведут в порядок через три часа, и сможете забрать его домой.
Не говоря больше не слова, целитель МакФлин покинул новоиспеченного отца, оставив того в крайне смешанных чувствах.
========== Глава 6. Учиться никогда не поздно ==========
Для возвращения домой все та же Привет-ведьма с первого этажа заказала для Тобиаса специальное такси. Перемещаться через камин ему крайне не советовали, и всю дорогу до дома мужчина не мог оторвать взгляд от ребенка, спящего сейчас у него на руках. Маленький, еще пока красный и с черными длинными волосами, Северус казался ему игрушечным, и было сложно поверить, что это его сын и он настоящий. Расплатившись с таксистом, Тобиас аккуратно вылез из машины, вдохнул морозный воздух, сильнее прижимая сына к себе, и, держа его как самое дорогое сокровище, вошел в дом и глухо застонал, только теперь оценив масштаб произошедшего выброса магии. Все, что было стеклянного в кухне и маленькой гостиной, было разбито на мелкие осколки. На втором этаже все было в порядке, и, положив Северуса в пока еще не расстеленную кроватку, он взял с тумбочки палочку жены, вынул из шкафа учебник по заклинаниям за первый курс и спустился вниз.
Подробно прочитав абзац про использование заклинание «Репаро», Тобиас вилкой несколько раз повторил в воздухе обозначенное движение палочкой и только после этого, выдохнув и дрожащей рукой направив на сервант палочку, произнес заклинание, сделав одновременно пасс рукой. К его удивлению, стекло поднялось в воздухе и, будто мозаика, начало собираться, однако в конце стеклянные дверцы все равно были бугристыми и выглядели так, будто каждый отбитый кусочек склеивали между собой. Повторив заклинание еще раз, но уже с большей уверенностью, Тобиас, к своему удовлетворению, добился изначальной гладкости и, окрыленный успехом, принялся восстанавливать остальные предметы. Несколько часов спустя, мокрый от пота и уставший, он прислушался к непонятному шуму сверху и понял, что за восстановлением чашек начисто забыл о сыне, и бросился вверх по лестнице успокаивать вопящего младенца.