Выбрать главу

— Это для вашей же пользы. Поверьте, никто из сотен людей, которые почти неделю носятся по горам в поисках вашей прыткой особы, не обрадуется, если вы снова пропадете куда-нибудь, — последние слова воительница произнесла довольно едким тоном, словно пропадать у меня в привычке. — При вести о вашем исчезновении наш отряд прервал облаву на орков на севере Зангрии. Поверьте, лучшее, что вы можете сейчас сделать, это сидеть тихонько и ждать, когда вас доставят домой.

Раздраженная ее насмешливо-назидательным тоном, я отвернулась, не желая вступать в перепалку. Но Адель продолжила отчитывать меня в том же тоне, и я все ж не смолчала.

— Поверьте, госпожа Адель, я сожалею, что вам пришлось отвлечься от такого увлекательного и, несомненно, важного дела, как изгнание коренного народа с его исконных земель. К слову, я не просила Сетта и Роэнна меня искать. Очень мило с их стороны спасти нас, но кто они такие, чтобы приказывать или как-то ограничивать меня?

— Кто они такие? — Адель явно не поверила своим ушам. Остановилась посреди палатки и уперла руки в бока. — Вам, сьерра, следует навестить целителя, вы явно в бреду! Они лучшие воины, сильнейшие маги. Честь находится рядом с ними заслуживают только самые достойные.

Судя по взгляду, которым меня наградили при последней сентенции, я не заслуживаю такой чести. Что ж, я и не претендую! Ох уж мне эти влюбленные девицы! Темные глаза Адель горели, когда она говорила о самых замечательных и героических из всех блонди-эльфов на Андоре. Тьфу.

Найдя продолжение беседы неинтересным, я резко сменила тему и спросила, нет ли возможности умыться. Спрашивала без особой надежды, но Адель кивнула, куда-то ненадолго ушла, а вернулась с большим складным тазом, в котором я могла бы поместиться целиком.

Установив его на центре палатки, воительница воздела руки к небу. Сперва ничего не происходило, а затем в воздухе над тазом стала собираться вода. Маленький водяной шарик рос и расширялся, то теряя, то обретая форму. Наконец, огромная масса воды, собранная из влажности горного воздуха, аккуратно вылилась в емкость. Но чудеса магии на этом не закончились. Адель повела рукой над водой, над поверхностью пошел пар. Теплая вода! О таком я даже мечтать не смела и от всей души простила рыжеволосой магичке все ее заблуждения о противных блонди, которые держат меня взаперти.

Кроме воды, Адель расщедрилась на чистые бриджи (они сидели на мне почти как брюки, потому что магичка отличалась чрезвычайно высоким ростом) и белую блузку. А еще выдала чудесный кусочек мыла — правда, не эльфийского, а простого.

Выпроводив спасительницу из палатки, я вне себя от счастья бухнулась в таз и блаженствовала целый час, пока вода не остыла. Оделась: брюки были довольно узкие и слишком уж обтянули бедра. Это меня почти не смутило: я уже привыкла носить штаны для занятий по физической подготовке, хотя они мешковатые и широкие. Вымытые и вновь заблестевшие волосы пришлось расчесывать руками. Но это сущий пустяк! Тем более, что вернувшаяся убрать воду Адель кинула мне на колени расческу.

Я попросила девушку поднять полотнище над входом и уселась так, чтобы видеть вход в палатку, куда поместили Яра. Оттуда через некоторое время показался Мур, постоял немного, разминая длинные ноги, а затем уселся рядом со входом, достал ножик и принялся что-то строгать или вырезать. По его виду я не смогла понять, в каком состоянии Яр.

— Узнайте, пожалуйста, у господина Мура, как там мой друг, — попросила я магичку, когда она принесла мне обед.

— Нам не велено разговаривать с вами об оборотне, сьерра.

Понятно. Мне нельзя быть там, где я хочу, нельзя говорить то, что я хочу. К месту вспомнился дом герцога, где меня часто запирали в комнате, не разрешая ступать за порог. Отец лучше всего владеет именно стихией воздуха, потому с действием заклинания «Нерушимых стен» я очень хорошо знакома. Оно накладывается на объект, и почему я всегда должна быть этим объектом? Я сглотнула горький ком. Ну, примерно так я и представляла замужнюю жизнь сьерры из аристократической семьи. Нет, не стану плакать! Противные блонди-эльфы не заслуживают моих слез.

Решила отвлечься и, приникнув к непроницаемой для меня прозрачной преграде, стала рассматривать окружающие плато горы. Острая ломаная линия гор заслоняла горизонт. В их темно-серой с черными проплешинами поверхности не было ничего необычного. Новым было небо. Сперва, раздраженная и расстроенная, я не обратила внимания, что привычная глазу серая пелена облаков разорвана и в просветы проглядывает голубое небо!