Я покорно тащилась позади лейры со своим сундучком, который, что ни шаг, становился все тяжелей. Не отказалась бы уже заселиться хоть куда-нибудь и отдохнуть. Но моими желаниями никто не интересовался, поэтому следовало безропотно терпеть бюрократические процедуры до конца.
— Запоминай, Дарн. Третий корпус — кафедра зельеварения, — щедро поделилась информацией мой декан.
Мы вошли в полутемный холл — такой же безликий, как в административном здании, разве что краска на стенах более тусклая и старая. Единственным украшением интерьера служила доска с указателем кабинетов. Я успела разглядеть, что, помимо зельеварения, в здании находится также кафедра артефакторики.
Поднялись на второй этаж и вошли в небольшую комнатку с надписью «Деканат». Как и везде в университете, сероватый свет дня проникал сюда через запыленное окно. Мне стало любопытно: над Виалом хоть когда-нибудь рассеивается тяжелая пелена облаков или Великий Шандор, наше благословенное светило, брезгует освещать золотыми лучами это тхарово место? Комната была маленькой, тесной: здесь стояли два небольших стола и узкий шкаф, под завязку набитый бумагами. Декан покопалась на одной из полок и достала листок с расписанием первого курса. После подсела к столу и мелким неразборчивым почерком написала приказ о моем зачислении. Вскоре бумаги были у меня в руках и мы вновь оказались на улице, плутая в лабиринте корпусов.
__________________________________________
[1] Тхарка — низшая нечисть из мира Тхар, откуда на Андор явились демоны. Синоним бесовки, чертовки.
***
Наш путь лежал к самому дальнему зданию — общежитию, и я приободрилась в предчувствии скорого долгожданного отдыха. Но, как оказалось, слишком опережала события и еще полчаса проторчала у коменданта.
Корпус номер семь, в котором размещались жилые комнаты для адептов, внешне ничем не отличался от остальных. Неподалеку — высокая стена из почерневшего, местами осыпавшегося кирпича, окружавшая университет по периметру. Зашли в холл — мрачный, унылый, как и везде. Комната, где обитала комендант, располагалась почти у самого входа.
Декан кивнула госпоже Дорджи и удалилась, фыркнув напоследок что-то о глупых девицах. Толстая гномка-комендант приняла у меня документы. Прочитав приказ о моем зачислении, уперла руки в бока и окинула мою фигуру критическим взглядом. Увиденное ее почему-то не обрадовало.
— Еще одна человечка. Ну и куда прикажешь тебя заселять? Комнаты для девиц под завязку забиты. — Она перевела взгляд на сундучок, который я, замучавшись носить за ручку, прижимала к груди. — Это что, все твои вещички? Не густо. Тетрадки хоть есть?
— Нет, госпожа.
— Отлично. Чем вы все только думаете, когда собираетесь на учебу, хочу я знать? — она достала из ящика в своем столе несколько толстых тетрадей. — Вот три штуки, больше пока нету. На, вот еще стилус. Учти, обращаться аккуратно! Нового не дам, это ценный артефакт! Формы для физических тренировок тоже, небось, нет?
— Тренировок? — я ошеломленно уставилась на гномку. В смысле — физических? Это гимнастика, что ли?
По испуганно вытаращенным на нее глазам комендант поняла, что я ни о чем таком и не слыхала, и утомленно вздохнула: — Ой, горюшко! Откуда ты такая дремучая явилась? Даже в приграничье, поди, знают, что в академиях развивают не только дар, но и тело.
Она скрылась в смежной комнате и, вернувшись, бросила на стол передо мной какие-то скомканные тряпки вроде нижнего трико, а также спортивные тапочки с плоской мягкой подошвой явно большего размера, чем мне нужно, зато новые.
Затем гномка выдала комплект постельного белья и два полотенца. И только после этого водрузила передо мной аккуратно свернутую мантию адепта факультета зельеварения. Она была практичного, с учетом местной пыли, темно-серого цвета с зеленым кантом по вороту.
— Ну, пойдем, заселю тебя куда-нибудь. Вроде у семнадцатой еще нет соседки. — Она отыскала нужный ключ среди множества других на стене и вперевалочку направилась к двери.
Мы поднялись на второй этаж. По дороге мне читали наставления: — Магией не пользоваться, в драках не участвовать; попойки запрещены, молодых людей к себе не пускать, и самой к ним ни под каким видом не ходить — за это отчисление. На улицу после десяти вечера носа не показывать. Имущество не портить. Отбой в одиннадцать, вставать по сигналу общей побудки.