‘Отпусти ее, зарово отродье! Думаешь, если я не могу оттолкнуть тебя, то у меня других средств не найдется?’ — пропищало возмущенное в головах у обоих. Тут же прямо из-под снега вылез зеленый росток лианы и живо обвился вокруг шеи оборотня, безжалостно сдавливая ее.
Поцелуй мгновенно прервался, и я вскочила на ноги. Яр захрипел и схватился за жгут лианы, пытаясь отодрать ее от своей шеи, но фамильяр держал крепко и еще противно хихикал.
— Отпусти немедленно, Билли! — потребовала я. Задушит ведь, а мне оборотень — друг. Я не собираюсь терять его из-за крошечного поцелуя. Поймала себя на том, что нисколько не сержусь на Яра — он бы не был альфой, если бы не попытался.
Лиана еще немного поглумилась над поверженным перевертышем, но, наконец, мой страж позволил ему подняться. Парень был весь красным после схватки, из ссадины, которую оставил жестокий захват Билли, текла кровь. Иярет зачерпнул снега и прижал к горлу для облегчения боли.
— Прости, Яр, — промямлила я при виде покрасневшего снега. Чувствовала себя при этом крайне глупо: почему предосудительно ведет себя он, а извиняться мне? Но Яр пострадал из-за излишне щепетильного в вопросах морали фамильяра, а, следовательно, часть моей вины тут все-таки есть. И мне оставалось только неловко топтаться рядом и подавать порции свежего снега для раны.
— Ничего, — он посмотрел на меня каким-то странным диковатым взглядом. Горящие зеленым огнем глаза добавили жути. — Только жаль, что я не влюбился в девушку попроще, чем ты, Миа. Без заморочек в виде бдительного драконьего стража.
‘Иди и влюбляйся в другую, знаешь же: с Мией тебе ничего не светит!’ — немедленно отреагировал Билли.
А я не знала, что отвечать. Просто стояла и краснела. Надо же, он сказал: влюбился! Это как-то неожиданно и некстати. Но волнующе, чего уж отрицать! Первое признание в любви, которое я получила. Да, я знала, что нравлюсь оборотню, но он сказал — влюбился! Это же серьезно. Или нет? И как он так умудрился? Ведь хорошо знает, что это ни к чему не приведет.
— Эй, Миа, Яр! Вы в игре? — послышалось откуда-то справа.
Да, мы были в игре…
***
Но на этом сюрпризы необычного дня не закончились. Мы разошлись по комнатам, когда совсем стемнело, и даже голубоватый отсвет, который давал снег, уже не мог разогнать мрак на площадке. Веселые и возбужденные, мы с Анджиной ввалились в нашу комнату и удивленно застыли: возле моей кровати стоял огромный красный чемодан.
— Не поняла! — возмутилась соседка. — Кого это еще к нам подселяют? И главное — куда? Кроватей-то всего две!
Да, и похоже, этот кто-то метит на мое место.
Я нерешительно приблизилась и медленно обошла таинственный чемодан кругом. Шикарный и явно дорогой, не то что мой старенький инвалид с разбитой крышкой. Чемодан был высокий — почти мне по пояс, явно новый: замочки так и сверкали, на гладкой коже ни пятнышка грязи.
Но кто оставил здесь это чудо?
В комнату заглянула Элла с целительского — та самая худощавая брюнетка, что в первый день презрительно отозвалась о моем плаще.
— Дарн, где ты шляешься? — Она кивнула на чемодан: — Это тебе еще днем принесли с проходной.
— Кто? — мы с Анджи оторвали взгляды от удивительной находки и повернулись к старшекурснице.
— А я знаю? Какой-то господин.
— Даже записки не было? — я ждала объяснений, но соседка лишь руками развела и убежала.
Ну а мы остались наедине с загадкой.
Мне и вдруг такой чемодан! Ворох вопросов роился в голове — кто, откуда, зачем, и что я за это должна… А ответов ждать не от кого, похоже.
— Что ж! Считай, тебе повезло. Хотя, открой: может, записка внутри? — предположила Анджина.
О, а это мысль!
— Но как его открыть? Здесь же замки, — даже прикасаться к такой роскоши казалось святотатством. А может, защита стоит — еще ударит молнией!
— Смотри, здесь сбоку что-то привязано, — Анджи подцепила ногтем бирку, на которой красовалось мое имя.
Да, ошибки точно нет — чемодан предназначен мне. Но кто отправитель? И что, во имя Светлых богинь, все это значит?
Неужели у мачехи проснулась совесть, и она решила снабдить меня теплыми вещами? Но вспоминая скаредность и вечно недовольное лицо сьерры Доретт, я засомневалась: она вполне могла догадаться, что у меня почти нет теплых вещей, но передавать их в столь роскошном чемодане, с каким и принцессе путешествовать не зазорно? Нет, что за чушь лезет в голову, это точно не от герцогини Оленрадэ! Стоит только вспомнить, с какими платьями она меня сюда отправила. А отцу вообще начхать, как я выгляжу. Он никогда не обращает внимания на мою одежду — я раздражаю его одним своим существованием.