– Сережа… – выдохнула Даша, прижалась щекой к его широкой руке.
Хотя бы к чему-то. Чему-то живому, чему-то теплому, чему-то человеческому.
– Ну-ну, Дарья, – сказал он.
«Какой у него приятный голос,» – подумала Даша.
Раньше она не думала, какой у него голос. Как-то незачем было. А сейчас…
– Ты хочешь уйти, Дарья? Я пойму, если так. Здесь работать… довольно опасно. Не то чтобы мы не говорили этого нашим стажерам, но…
Даша потрясла головой. Снова прижала щеку:
– Да нет, не хочу я никуда… Паша все равно был дурак, может, ему так даже лучше. Он ведь не умер?
– Ну, в каком-то смысле… Думаю, это сложный философский вопрос. Смотря что считать этим, как его…
– Пашей?
– Да, им самым. Думаю, как грибы они даже… приятнее. И во всяком случае более бессмертны.
– О как…
Даша подумала, что Паша, оказывается, не такой уж и дурак. Пусть он не-дурак и не вполне осознанно, не по своей воле не-дурак – вот так парадокс…
Сергей Гавриилыч разжал объятия. Потянулся, разминая руки, легким движением перекинул сумку с Пашей через плечо, тот в ответ недовольно замычал, но, впрочем, не слишком настойчиво.
– Ну что ж, стажер, пойдем в теплицу. Надо бы вернуть гриб туда, откуда этот идиот его вчера взял… Удобрим, опять же, – договорил он и безмятежно улыбнулся.
Даше начинала нравиться эта улыбка. Не такая уж и демоническая, в конце концов…
– Так точно! – Даша резво отдала честь и пошла, едва успевая за размашистыми шагами Сергея Гавриилыча.
Распределение длины ног явно было не в Дашину пользу.
Глава 5
Никогда до этого Даша не надевала СИЗ с таким усердием, не подгоняла так плотно одно к одному и не расходовала там много одноразовых перчаток: все они сидели неровно. Все они могли сидеть лучше.
А Сергей Гавриилыч рядом с ней одевался совершенно спокойно. В каждом его движении и взгляде на беспокойно копошившуюся сумку сквозила какая-то странная тотальная обыденность.
– А вы с кем обычно занимаетесь тру… то есть, грибо-стажерами? – спросила Даша, поправляя бахилы.
– Трупами, Дарья, трупами. Давай говорить прямо, хотя бы друг с другом, – Сергей Гавриилыч улыбнулся, кажется, вполне дружелюбно. Расплолагающе.
…нет: это улыбнулся Сережа.
«До чего он похож на кота, когда улыбается. Бородатого кота,» – подумала Даша и тоже улыбнулась.
– И все-таки?
– И все-таки обычно я ими занимаюсь один, – беззаботно ответил Сережа, не переставая улыбаться. – Обычно стажёры не становятся грибами поодиночке. Так что обычно у меня в два раза больше работы с этим связанной…
– И они каждый раз так громят лабу? Да ну? – ее глаза округлились.
Сережа помотал головой, смотря куда-то вниз, на руки:
– Не-е… обычно они возвращаются в землю раньше. Сказал же, не ожидал, что он окажется такой… эм, благодатной средой.
Он засмеялся. Смех его был громким, раскатистым, заразительным…
Заразительный.
Зараза.
Паша?..
– А.. Аха-ха… этот, Паша еще не заразный? – проглатывая смех, спросила Даша.
– Был незаразным: было вполне очевидно даже фенотипически, что споры находились в такой, терминальной стадии, а вот сейчас…
Без лишних уточнений Даша молниеносно натянула противогаз. И добавила колпачок сверху. Сергей Гавриилыч – все то же самое, но более молниеносно. Он взял в одну руку сумку, кивнул Даше: «ну, с Богом», и они вышли в «заразную зону».
«Как все-таки быстро сбылся сон…» – подумала Даша. Это было даже немного скучно.
Когда Сергей Гавриилыч взял скальпель и начал расчленять Пашу, аккуратно срезая кожу, стараясь не повредить гифы, тот сначала немного морщился, постанывал, но скоро совсем успокоился. На его лице было безразличие.
Даша указала на тело, на ближайшую грядку грибницы: «вот он и стал совсем гриб».
Сережа простер руки к небу: «стал высшим существом». В одной из рук он все так же сжимал скальпель… – как ни странно, они понимали друг друга с полуслова. Или даже с полужеста.
Когда одна из ног разделилась на кость, мышцы и фасции, Паша немного удивился, подвигал обрубком ноги – и всего-то.
Даша поставила пальцы в перчатках к углам Пашиного рта, растянула его в улыбку, отвела руку в сторону, ладонью вверх: «почему радостен»?
Сережа срезал ткань и кожу на другой ноге, провел скальпелем вдоль портняжной мышцы. Паша не дрогнул: «нет нервов, все забрал гриб».
Даша кивнула, и принялась раскладывать куски Паши по пластиковым контейнерам, рассматривая, где больше гиф, где меньше… Работа шла быстро и легко. Послышался хруст: Сережа вскрыл его череп. Мозг еще оставался розовым от крови, от жизни, и все-таки он был вдоль и поперек увит серо-белым, с черными крапинками, мицелием. Когда скальпель коснулся его, вспорхнуло облачко спор.