Вскоре после захода солнца Брехдан находился у себя в кабинете. Кроме него самого, только три живых существа имели право туда входить. Пройдя через просторный вестибюль, который охраняла стража, они должны были приблизить глаза и руки к сканирующим пластинам на бронированной двери. Только при опознании двери открывались: процедуру идентификации должен был проходить каждый. В противном случае срабатывала сирена и автоматические бластеры.
Внутри бункера были установлены воздухоочистители космического типа и термостаты. Стены, пол, потолок — все было черного цвета; на их фоне черный мундир Брехдана был едва различим, а медали, казалось, блестели вдвое ярче. В кабинете стояла обычная конторская мебель и оборудование: стол, переговорное устройство, компьютер, диктофон. Но в центре комнаты на деревянном резном пьедестале покоился опаловый ящик.
Брехдан подошел к нему и включил второй цикл идентификации. Послышалось жужжание, замигали тусклые огоньки — прибор включился. Он провел пальцем над корпусом. Фотоэлементы послали команды в блок памяти. Электромагнитные поля начали взаимодействовать с деформированными молекулами. Информация была собрана и проанализирована. За одну или две наносекунды на экране высветились нужные ему данные — сверхсекретные, доступные только Брехдану да трем его ближайшим доверенным сотрудникам.
Брехдан видел этот доклад раньше, но, учитывая межзвездный масштаб (каждая планета была обособленным миром, старым и бесконечно сложным), запомнить все специфические детали было довольно сложно. Чтобы облегчить процесс принятия решений, связанных со сверхсекретными данными, часть Совета хотела установить больше машин, но он был против этого. Зачем подражать землянам? Посмотрите, в какое состояние пришли их владения. Личное правление, возможно, было менее стабильным, но более гибким. Не очень мудро связывать себя единым подходом в этой, до конца непознанной, Вселенной.
— Крак! — он щелкнул хвостом Швильт был полностью прав, надо заняться этим делом, не откладывая. Провинциальный правитель с неразвитым воображением упускал отличную возможность привести еще одну планетарную систему под власть расы.
А пока Брехдан направился к столу. Уловив, что он отошел, экран стал меркнуть. Брехдан нажал на кнопку переговорного устройства. Вызов пролетел через треть планеты.
Швильт Губитель Кораблей проворчал:
— Вы разбудили меня, нельзя ли было выбрать более подходящее время?
— Которое было бы неподходящим для меня, — засмеялся Брехдан. — Дела, связанные с землянами, не будут дожидаться, пока нам всем станет удобно. Я все проверил. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это как можно скорее послать туда флот вместе с подходящей заменой для Гэдрола.
— Легко сказать, но Гэдрол будет возмущен этим и, надо сказать вполне справедливо, а у него есть влиятельные друзья. И потом, там земляне. Они услышат о нашем захвате и даже несмотря на то, что это произойдет на отдаленном от границы участке, отреагируют соответствующим образом. Мы должны спрогнозировать, что они предпримут, проанализировать, как это повлияет на развитие событий на Старкаде. Я предупредил Лифрита и Прядвира: чем скорее мы вчетвером встретимся для обсуждения этой проблемы, тем лучше.
— Я пока не могу. Прибыла делегация землян. Сегодня вечером я должен быть на приеме, устроенном в их честь.
— Что? — Швильт щелкнул челюстями. — На этой дурацкой церемонии? Вы серьезно?
— Вполне. Потом я должен увидеться с ними. Согласно земному этикету было бы просто ужасно, если… ф-р!.. премьер-министр Мерсеи с пренебрежением отнесется к особому представителю Его Величества.
— Но ведь все мероприятие — сплошной фарс!
— Они об этом не знают. Если мы слишком поспешно развеем их иллюзии, то лишь поторопим события и выбьемся из графика. К тому же, вселяя в них надежду на решение старкадского вопроса, мы можем смягчить эмоциональные коллизии, которые возникнут, когда мы оккупируем Тирайн. А это, в свою очередь, означает, что я должен буду продолжать эти переговоры дольше, чем намеревался. И, наконец, я хочу лично познакомиться с влиятельными членами их группы.
Швильт потер позвонки на своей голове.
— Странных вы заводите друзей.
— Таких, как ты, например — усмехнулся Брехдан. — Послушай, старкадский план — ни что иное, как путь, который мы должны пройти с заранее просчитанной скоростью. За ним нужно почти ежедневно наблюдать, лелеять его, видоизменять в свете последних событий. Любой непредвиденный поворот — великолепный ход землян, изменения в отношениях самих местных жителей… да все, что угодно, — может разрушить нашу скоординированность и свести на нет всю стратегию. Чем больше данных скопится в нашем подсознании тем глубже будут наши суждения Мы должны научиться манипулировать их эмоциями так же, как и их военной логикой, ведь они — чуждая нам раса; нам нужно научиться представлять себя на их месте. Как говорится у них, мы должны научиться играть на слух.
Швильт сурово глядел с экрана.
— Я подозреваю, что они в самом деле вам нравятся.
— Почему бы и нет, это не секрет, — сказал Брехдан. — Они были когда-то великими. И могут снова быть такими. Но мне хотелось бы видеть их подчиненными нашей воле. — Его лицо, исполосованное шрамами, слегка расслабилось. — Вряд ли такое возможно — они не того сорта. Скорей всего, мы будем вынуждены их истребить.
— Ну, а что с Тирайном? — настаивал Швильт.
— Вам троим решать, — сказал Брехдан. — Я лишь изредка советую вам, но вся власть находится у вас. Когда после захвата все достаточно стабилизируется. — мы сможем собраться и обсудить как это повлияет на Старкад.
Он не добавил, что прикроет их от разгневанного Совета рискуя своим положением, если вдруг они допустят какую-нибудь катастрофическую ошибку. Это было само собой разумеющимся.
— Как пожелаете. — кивнул Швильт.
— Счастливо поохотиться, — Брехдан отключился.
Какое-то время он сидел неподвижно. День показался ему слишком длинным Кости ныли от усталости, а хвост болел от тяжести собственного веса. «Да, — подумал Брехдан, — стареем, сначала эта штука, старость, едва ползет, притупляя чувства и подтачивая силы, и ты не ощущаешь ничего этакого, что не поддавалось бы обычной ферментной терапии, и вдруг однажды замечаешь, что тебя несет стремительный поток и впереди уже слышен грохот водопада».
Как бы он хотел прилететь домой, вдохнуть чистый воздух у башен Дангодхана, поговорить за дымящейся чашечкой с Элвихом и отправиться спать. Но его ждут в Посольстве Земли, а потом он должен вернуться сюда и встретиться с… Как же зовут этого агента, который ждет его в разведке?.. Двир Крюк да! И только потом он сможет поспать здесь остаток ночи.
Он расправил плечи проглотил таблетку стимулятора и покинул бункер.
Адмиралтейство работало круглые сутки. Даже сквозь закрытые двери прихожей были слышны шум, щелканье, шарканье ног, обрывки разговоров. Брехдан очень редко пользовался этим путем, никогда не располагая временем на приветствия, а, согласно чину и принадлежности, он должен был обменяться приветствиями с каждым офицером, техническим работником или охранником Одна из дверей вела прямо в главные апартаменты его резиденции, а за другой, напротив, был длинный темный коридор, который вел к верхней посадочной полосе.
Когда он ступил на нее, его окутал сырой холодный воздух. Над крышами ярко горел сигнальный огонь, и Брехдан окинул взглядом Ардайг.
Он не был похож на город землян и не излучал в темноту лихорадочного света. Наземный транспорт двигался по немногочисленным шоссе, заключенным в трубы, а улицы были во власти пешеходов и гвидхов, которых использовали в качестве ездовых животных. Население развлекалось главным образом по домам, в старинных театрах и на спортивных аренах. Закрытые в этот час магазины не походили на торговые центры землян и со всеми своими коммуникаторами и системами доставки представляли собой предприятия, которые находились в одном и том же доме и на попечении одной и той же семьи в течение многих поколений. Если можно сказать, что Тридайг — это «крик», то Ардайг — это «шепот» под легким соленым ветром. На горизонте светилась паутина освещенных тротуаров; в тихой мгле мерцали огни самолета; прожекторы на Эфоне лишь подчеркивали суровость замка. В небе были видны два из четырех спутника — Нейхевин и Сейт. Залив под ними поблескивал и переливался.