Мистер Собридж, воображая, что имя первого лейтенанта судна вызовет ужас у провинившегося мичмана, снова опустился на стул и принял важный вид.
— К сожалению, сэр, мое невежество по части служебной субординации не позволяет мне определить степень важности вашего звания среди команды корабля, но, если судить по вашему поведению, вы о себе довольно высокого мнения.
— Послушайте, молодой человек, может быть, вы и не знаете, что такое первый лейтенант, и, судя по вашему виду, это на самом деле так, но будьте уверены, вы это скоро узнаете слишком хорошо. А пока что, сэр, извольте немедленно отправиться на судно.
— К сожалению, я не могу удовлетворить вашу маленькую просьбу, — ответил Джек холодно. — Я отправлюсь на корабль, когда это будет мне угодно, и прошу вас не беспокоиться на мой счёт.
Джек позвонил в колокольчик. Слуга, подслушивавший разговор под дверью, тут же появился, и прежде чем мистер Собридж, потерявший дар речи от наглости Джека, мог что-нибудь произнести, Джек сказал:
— Слуга, проводите этого джентльмена вниз.
— Клянусь богом войны! — взревел первый лейтенант. — Уж я постараюсь спровадить вас на корабль, молокосос! А когда вы окажетесь на судне, я покажу вам разницу между мичманом и первым лейтенантом.
— Сэр, я могу строить наши отношения только на принципе взаимного равенства, — возразил Джек. — Ибо мы все рождены равными, надеюсь, вы с этим согласны?
— Равными?! Чёрт возьми, уж не собираетесь ли вы командовать кораблём? Клянусь, я постараюсь рассеять ваше невежество в ближайшем будущем. А сейчас я отправляюсь к капитану Вилсону и доложу ему о вашем поведении. Зарубите себе на носу: если сегодня вечером вы не явитесь на корабль, то завтра на рассвете я пошлю сержанта с нарядом матросов притащить вас силой.
— В свою очередь будьте уверены, сэр, что я не премину сообщить капитану Вилсону, что я считаю вас наглецом и грубияном, и посоветую ему избавиться от вас, так как для меня будет крайне неудобно оставаться на борту судна в обществе такого неотёсанного мужлана.
— Нет, он, должно быть, с ума спятил! — воскликнул Собридж, который от удивления даже забыл рассердиться. — Ей-Богу, он совершенно рехнулся!
— Нет, сэр, я не сумасшедший, — возразил Джек, — я философ!
— Философ?! — изумился Собридж. — Что за чёрт, чего ещё можно от него дождаться? Ну ладно, шутник вы этакий, я проверю вашу философию на деле.
— Именно для этой цели я и решил отправиться в море, и если вы всё-таки останетесь на борту судна, я надеюсь, мы обсудим этот вопрос с вами, и вы ознакомитесь с идеями равенства и прав человека.
— Клянусь Создателем, я скорее ознакомлю вас с тридцатью шестью статьями Морского устава, правда, если вы останетесь на судне. Ну довольно — я отправляюсь к капитану, чтобы доложить ему о вашем поведении, и оставляю вас с вашим обедом, если у вас ещё не пропал аппетит.
— Сэр, премного вам обязан, но не опасайтесь за мой аппетит! К сожалению, я не могу пригласить вас к обеду, поскольку ожидаю нескольких воспитанных молодых джентльменов, которых может шокировать ваше присутствие. Желаю вам доброго здоровья, сэр.
— Вот уже двадцать лет, как я на службе! — зарычал Собридж. — Но чёрт побери, ещё никогда… Нет, он явно спятил, просто-напросто какой-то сумасшедший!
Джек и сам немного удивился. Если бы Собридж пришёл в военной форме, дело могло бы принять другой оборот, но чтобы простой человек с чёрными баками и лохматыми волосами в потёртом фраке и казимировой жилетке осмелился назвать его сумасшедшим — это не укладывалось в его голове.
— Придётся рассказать капитану Вилсону всё, что я думаю о его помощнике, — рассуждал Джек, но в это время явились гости, и Джек вскоре забыл об этой встрече.
Тем временем Собридж зашёл к капитану Вилсону и застал его дома. Он сделал правдивый доклад обо всём, что случилось, и закончил его требованием, высказанным сердитым тоном: либо тут же уволить нашего героя, либо предать его трибуналу.
— Подождите, Собридж, — сказал капитан Вилсон. — Садитесь и, как говорит мистер Изи, давайте обсудим этот вопрос, а уж потом я оставлю дело на ваше усмотрение. Что касается трибунала, об этом не может быть и речи, поскольку мистер Изи ещё не приступил к службе, а потом он мог и не знать о том, что вы первый лейтенант или вообще офицер, так как явились к нему в штатском.
— Верно, — сказал Собридж, — об этом я и не подумал.
— Ну, а насчёт его увольнения, вернее, отказа в приёме на службу, тут надо принять во внимание, что мистер Изи воспитывался в деревне и никогда в жизни не видел ничего крупнее пруда, а о службе знает не больше, чем годовалый ребёнок. Я вообще сомневаюсь, что он когда-нибудь слышал о чине лейтенанта. Судя по его поведению, он понятия не имеет о власти первого лейтенанта.