— Ну хорошо, я посмотрю, — сказала миссис Изи.
— А я ощупаю её голову, — добавил муж.
Разговор был прерван появлением горничной, объявившей о приходе той самой особы, о которой только что шла речь. Её попросили войти: это была миловидная, краснощёкая, крепкая девица с неуклюжими и наивными манерами, внешность которой свидетельствовала о наличии у неё скорее голубиной кротости, нежели глубокого ума.
Мистер Изи, которому не терпелось приложить свои знания на практике, заговорил первым:
— Подойдите-ка сюда, девушка, я хочу осмотреть вашу голову.
— Батюшки светы! — воскликнула та приседая. — Да она у меня совсем чистая, сэр, уверяю вас.
Доктор Миддлтон, сидевший между кроватью и креслом мистера Изи, только потирал руки и посмеивался. Между тем мистер Покладистый развязал тесёмки чепчика, снял его с головы молодой женщины и запустил пальцы в её волосы. На лице девушки отразились чувства страха и удивления.
— Рад отметить, что у вас сильно развит орган добродушия.
— Да, сэр, — подтвердила девушка приседая.
— И почтительности тоже.
— Благодарствуйте, сэр.
— Орган скромности также сильно развит.
— Да, сэр, — ответила девица с улыбкой. («Это что-то новенькое», — подумал доктор Миддлтон.)
— Шишка чадолюбия просто поразительная, — продолжал мистер Изи.
— С вашего позволения, сэр, этого я не понимаю, — ответила девушка, делая книксен[2].
— Тем не менее этому есть очевидное доказательство. Миссис Изи, я удовлетворён полностью. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы к девушке? Хотя они совершенно излишни.
— Конечно же, есть, мистер Изи. Скажите, девушка, как вас зовут?
— Сара, с вашего позволения, мэм.
— Сколько времени вы замужем?
— Замужем, мэм?
— Да, замужем.
— Простите, мэм, со мной случилось несчастье, — ответила девушка, опуская глаза.
— Как?! Вы не были замужем?
— Нет, мэм, ещё не была.
— Боже мой, доктор Миддлтон! — воскликнула миссис Изи. — Кого вы сюда прислали — незамужнюю женщину, да ещё с ребёнком!
— С вашего позволения, мэм, — вмешалась Сара, делая книксен, — ребёнок был очень маленьким.
— Очень маленьким?! — воскликнула миссис Изи.
— Да, мэм, он умер сразу же, как только родился.
— О, доктор Миддлтон, как вы могли, что вы наделали!
— Дражайшая миссис Изи! — воскликнул доктор, вскакивая с кресла. — Это единственная женщина, которую я мог подыскать для вашего ребёнка в качестве кормилицы, и если вы не примете её, я отказываюсь отвечать за его жизнь. Правда, можно было бы найти замужнюю женщину, но уверяю вас, женщина, любящая своих детей, не согласится бросить их и кормить вашего сына. Как вы сами понимаете, питание, получаемое ребёнком от кормилицы, может повлиять на его характер и здоровье. Я считаю, что ребёнку больше повредит молоко замужней женщины, покинувшей своего ребёнка из соображений выгоды и заработка, тогда как несчастье, случившееся с этой молодой женщиной, отнюдь не служит свидетельством её дурных наклонностей, а скорее оправдывает её как девушку, пострадавшую от чрезмерной доброты сердца и излишней доверчивости.
— Вы совершенно правы, доктор, — вмешался мистер Изи. — Её голова доказывает, что она скромная девушка с сильным религиозным чувством, добрым характером и всем таким прочим.
— Её голова может доказывать всё, что угодно, мистер Изи! — воскликнула жена. — Но её поведение свидетельствует о другом.
— Всё-таки из неё получится отличная кормилица, — продолжал доктор.
— С вашего позволения, мэм, — вмешалась Сара, — он был таким маленьким!
— Позвольте, мэм, пусть ребёнок попробует сам, — сказала приходящая сиделка, которая молча слушала весь разговор с ребёнком на руках. — Он, бедняжка, сильно беспокоится, сучит ножками и сунул кулачок себе в рот.
Доктор Миддлтон кивнул в знак согласия, и как только ребёнка положили на колени Сары, молодой Джон[3] Изи присосался к её груди как пиявка.
— Боже, спаси и помилуй, как он проголодался! Ну, ну, передохни малость. Прямо захлёбывается, бедняжка!
Миссис Изи, лежавшая в постели, поднялась и подошла к ребёнку. Сперва она почувствовала зависть, что другая женщина испытывает удовольствие, в котором ей отказано природой, затем — восторг при виде довольства, написанного на личике младенца. Через несколько минут ребёнок оторвался от груди и заснул крепким сном. Миссис Изи была довольна: материнские чувства одержали верх над всеми другими, и Сара была принята в семью в качестве кормилицы.
2
Книксен — род поклона с приседанием, которые обычно делают девушки для приветствия, при прощании или извинении.