Выглядела она очень хорошо. В ней было что-то аристократичное -- такая же бледная, такая же печальная, все с теми же огромными зелеными глазами. Из-под пышного каре тянулась к плечам тугая и тонкая косичка.
-- Привет, отлично выглядишь! -- сказал я. -- так что за выставка?
-- Там фотографии. Не любишь что ли?
-- Трудно сказать, я же никогда до этого не ходил ни на что подобное.
-- Правда? Ну вот и посмотришь.
Там оказалось всего два зала. В одном -- фотографии, в другом картины. Фотографии не цепляли, а от того я просто пытался шутить. А вот когда мы дошли до картин, и я увидел полотно с названием "Молодость", то сразу ушла вся моя несерьезность. С холста на меня глядел неспортивный и грустный парень, а вокруг него висели в воздухе использованные презервативы, и на каждом презервативе был номер, а после каждого номера слово "любовь". Мне стало как-то грустно. То ли от того, что номеров было слишком много, то ли от чего-то другого.
-- Ну наконец-то тебе что-то увлекло! -- обрадовалась Аня. Куда пойдем дальше? Прогуляемся может?
-- Да, отличная идея, пошли прогуляемся.
Когда мы вышли на улицу, она достала из сумки фотоаппарат, и повесила его себе на шею.
-- Так вот почему ты меня повела фотки смотреть! Сама фотограф.
-- Нет, я только учусь, -- она улыбнулась в первый раз за все то время, что я ее видел.
Мы пошли вверх по холму, мимо белой церкви. Навстречу нам попалась компания алкашей, и Аня сделала снимок, не таясь, открыто. Алкаши заметили, но никак не отреагировали. А я же, в свою очередь, напрягся. Я же понимал, что поступает некрасиво она, а бить будут меня.
-- А ты только портреты делаешь? -- спросил я ее.
-- Да нет... А что?
-- Знаю тут пару заброшек, может тебе интересно будет?
-- Правда? Пойдем.
Через пять минут я уже показывал ей старое, века восемнадцатого, здание без окон, без дверей, с облезлыми стенами.
-- Ну как тебе? Нравится? -- спросил я.
-- Неплохо. Может быть ты залезешь туда?
Я посмотрел на жестяной забор. Потом в черные дыры пустых оконных проемов. Лезть мне туда не хотелось. Ане удавалось вывести меня из равновесия и заставить беспокоится за свою жизнь.
-- Да что-то не хочется...
-- Ну давай! Получится отличный кадр.
-- Может пойдем я тебе еще одно место покажу?
-- А сюда точно не полезешь?
-- Ань...
-- Хорошо, хорошо, показывай другое.
Я знал прекрасный двор неподалеку, с отличным большим граффити и повел ее туда. По дороге она снова начала фотографировать вещи, показавшиеся ей интересными. На этот раз, человек в милицейской форме не сделал вид, будто ничего не произошло, а подошел и попросил удалить снимки. При нем. Аня долго ломалась, но в итоге сделала то, о чем просил представитель закона.
-- Блин, да пошел он, -- возмущалась Аня.
-- А я тебе говорил...
-- Да что говорил? Он не имеет права.
-- Вот, смотри, -- мы свернули за угол и попали в окружение трех домов. На старых и высоких стенах, до самых окон поднимались цветные надписи, -- нравится?
-- Да ничего вроде, -- Аня крутила головой, -- о, отличная крыша, -- она кивнула в сторону двухэтажной пристройки. И стена хорошая, можно по ней наверх забраться. Полезешь?
-- Хм, -- второй раз отказываться было уже решительно невозможно, мне надо было набраться смелости. Я стоял и мялся.
-- Давай, -- Аня снова улыбнулась, -- ты смелый, ты сможешь.
Пришлось лезть. И, как ни странно, у меня действительно получилось забраться на самый верх, по разбитой временем кирпичной кладке. Она сделала несколько снимков и сказала, что я могу спускаться.
-- А как спускаться-то? -- я засмеялся. Не знаю, что она подумала, а я-то знал, что это все от страха и растерянности.
-- Как-нибудь.
Пришлось повиснуть на краю и спрыгнуть. К счастью, я не убился.
В следующий раз мы пошли с ней в кино. Она сказала, что фанатка Милы Йовович, а потому мы смотрели обитель зла. В первый раз в жизни я попал на ужасы с девушкой. И это при том, что фильм выбирала она.
-- Ну как тебе? -- спросила она, когда пошли титры.
-- Не мое несколько...
-- Да ладно! Мила клевая!
-- Мила-то клевая. Но игра лучше.
-- Какая игра?
-- Ты что не в курсе? Этот фильм по игре снят. И я ее прошел. Некоторые части. Так вот, в этой игре все то же самое, только ты сам убиваешь монстров. Да еще и загадки интересные и сложные. А тут... Тут просто трэш какой-то, твоя Мила просто бегает и убивает зомби.
-- Хм. Классно. А я и не знала. Тебе все не нравится. Ладно, что дальше делать будем?
-- Пройдемся может опять? Погода-то отличная. Заглянем потом может куда-нибудь еще, пропустим по стаканчику.
-- Давай.
Летом поздно темнеет. Мы вышли из кинотеатра в половину десятого и окунулись в зеленую Москву. Проходя по бульварам и красивым улицам, мы говорили бог знает о чем. Дискомфорт, который я испытывал при ней наконец-то прошел, и я спросил:
-- Слушай, а почему ты мне написала?
-- Ты знаешь... Тогда в поезде, я просто очень захотела секса.
На следующей неделе мы пошли на рейв. Она жаловалась, что совершенно нельзя найти колес, и попросила найти если будет возможность. Я позвонил Худому, и он притащил две больших белых таблетки с маркировкой бетмэна.
-- И как они? -- спросил я, отдавая ему деньги.
-- Нормально. Никто вроде не жаловался.
Мы посидели недолго с Худым, попили пива и как только он ушел, я сразу набрал Ане.
-- Все нормально. Мне принесли.
-- Отлично, -- сказала Аня, -- говно в носке проноси.
-- А где встретимся?
-- Давай внутри уже. Часов в десять. Как раз там начнется все. И это. Говно в носке приноси.
Я знал где находится этот клуб по своей панковской молодости. Всю старшую школу я ездил туда на концерты, вечером. А по ночам там, как и сейчас, проходили рейв-вечеринки. Теперь я повзрослел и стал ходить во вторую смену. Странно, но я ни разу не ехал от метро Сокол, в сторону старого ДК в гордом одиночестве. Тогда, в отрочестве, каждый раз набивался полный трамвай пьяных малолетних панков. Они пели песни, было весело. А сейчас. Сейчас я не понимал куда еду. То ли на вечеринку, то ли на свидание.
На входе сразу стало понятно, какой характер будет носить мероприятие. Пьяный и обдолбанный диджей-иностранец в компании крепких отечественных молодчиков пытался пронести внутрь граммов пять белого порошка. Охранник забрал пакетик и не пускал внутрь артиста.
-- I can't play without it! Just let me in!
Когда я услышал это, то понял, что диджей совсем не в адеквате -- с какой целью он пытался сказать что-то русскому охраннику на английском языке? Он и правда думал, что тот его поймет? Отечественные молодчики включились в спор, убрали с прохода диджея и вступили в разговор с охранником. Я пронес таблетки в носке.
Аня ждала в холле то ли меня, то ли таблетки.
-- Привет, -- сказала она, как всегда флегматично, будто из последних сил, -- принес?
-- Да, как ты и говорила. Здесь достать?
-- Лучше в туалете. Ты иди, я пофоткаю пока.
В туалете стояла толпа парней. Они курили, да так, что глаза резало от дыма и трудно было разглядеть в этом тумане хоть что-то. С трудом добравшись до кабинки, я достал запаянную слюду из-под пачки сигарет из носка, аккуратно порвал и извлек содержимое.
-- На, -- отдал я Ане таблетку, -- когда употребим?
-- Ого. Какие большие! Да и белые еще. Не знаю даже... А ты?
-- Да я бы сейчас съел. Когда вопрет, как раз играть начнут.
-- Давай. Ладно, пойду я еще наверх пофоткаю. Ты со мной?
-- А есть какие-то другие предложения?
-- Вон, видишь дверь? За ней чилл-аут. Там будет один интересный музыкант. Играет достойный такой эмбиент. Если хочешь, можешь сходить туда, как раз диванчик займешь.
-- Договорились, -- я взял ее за руку, -- ты скоро?
-- Да, наверное.