Однако политическая погода в арабском мире в большой мере определялась тогда другими фигурами, в первую очередь Мубараком, Асадом, Фахдом.
Вместе с тем, если официальные круги и элиты большинства арабских стран сошлись на том, что Ирак грубо нарушил своими действиями международный правопорядок и правила межарабских отношений, то внутри самого арабского общества существовали (и частично существуют до сих пор) самые разные настроения. Симпатии «арабской улицы» в бедных странах скорее были на стороне Саддама Хусейна, благодаря прежде всего его популистским лозунгам перераспределения доходов от неравномерно размещенных нефтяных богатств. Эти симпатии даже усилились, а кое-где и стали доминировать, когда проблема перешла в плоскость прямого военного противостояния Ирака и Соединенных Штатов.
И все же по мере того, как кризис затягивался, международная изоляция Ирака росла. Ирак за его агрессию и другие действия на территории Кувейта осудили, помимо Совета Безопасности ООН и ЛАГ, Генеральная ассамблея ООН, Движение неприсоединения, Организация Исламская конференция, Организация американских государств, Западноевропейский Союз, Европейское сообщество и ряд других региональных и более широких международных организаций. Как показательный штрих приведу и такой факт: 8 сентября Олимпийский комитет Азии единогласно принял решение, запретившее Ираку участвовать в Азиатских играх, которые должны были проходить в Пекине осенью 1990 года. Не будет преувеличением сказать, что Багдад оказался на весь период кувейтского кризиса в положении почти тотальной международной изоляции, последствия которой он не смог полностью преодолеть даже много лет спустя.
Саддам Хусейн выражает Москве свое недовольство
5 августа было воскресным днем, но кувейтский кризис уравнял для нас выходные дни с рабочими. Именно в этот день посол Ирака в Москве вручил мне для передачи М.С. Горбачеву ответное послание Саддама Хусейна, подчеркнув, что в Багдаде внимательно следят за нашей позицией.
Иракский ответ ожидался с известной надеждой на то, что он разрядит обстановку, откроет путь к более или менее безболезненному выходу из кризиса, позволит избежать принятие Советом Безопасности принудительных мер против Ирака. Увы, нас постигло в этом смысле полное разочарование. Послание хотя и было пространным, но своей основной смысловой нагрузкой имело не преодоление кризиса, а критику советской позиции. Оно даже начиналось фразой: «Мы с большим удивлением восприняли позицию, которую заняло Советское правительство в отношении последних событий в Кувейте». Действия Москвы характеризовались как «поспешные» и не учитывающие характер сложившихся советско-иракских отношений.
Не обошлось и без прямых назиданий и даже весьма некуртуазных намеков на нашу – де некомпетентность. В арабских странах, говорилось в послании С. Хусейна, существуют особые положения и весьма специфические отношения. Там есть проблемы, которые – с учетом специфики ситуации и связей в нашем регионе – кажутся внешнему миру непонятными. А посему, говорилось Москве, мы надеемся, что вы не будете принимать поспешных решений и суждений против ваших друзей до того, как постараетесь понять реалии, в первую очередь с помощью диалога с верными друзьями. Москве напоминалось – путем прямой ссылки на ввод в свое время сирийских войск в Ливан – что на Ближнем Востоке есть ситуации, в отношении которых она не прибегала «к подобному методу действий с такой поспешностью». Сделан был и весьма прозрачный намек по поводу наших действий в Афганистане, в отношении которых Ирак при определении своего подхода учитывал, мол, отношения с Советским Союзом.
Что же касается существа вставшей проблемы, то предпринятое Ираком без обиняков было названо «естественным делом». Каждая страна в мире, утверждалось в послании, имеет право симпатизировать тем, кто предпринимает меры по изменению правительства, плетущего заговоры и осуществляющего враждебные акции против данной страны. И вновь упрек Москве: мы ожидали от такого дружественного правительства, как Советское, что оно будет по крайней мере стремиться к выяснению причин, побудивших Ирак оказать помощь свободному временному правительству Кувейта. (Замечу в скобках, что само по себе использование в президентском послании заведомо ложной версии по поводу упомянутого «правительства» и «помощи» ему достойно сожаления как совершенно неуместное в переписке такого уровня).