Роль лидера в формировании МНС сыграли США. За ними оказались закрепленными и главные командные высоты в МНС (соруководителем операции была Саудовская Аравия). Участие государств в МНС было добровольным, хотя и не обходилось без использования Вашингтоном «средств поощрения» (списание долгов, новая финансовая помощь, поставки оружия и т.п.). Но главными инструментами были все же личная дипломатия Буша и многочисленные поездки за рубеж Бейкера. Подсчитано, что в августе – сентябре Буш провел 231 телефонный разговор с главами других государств по проблеме кувейтского кризиса. И результаты не замедлили сказаться. МНС сложились сравнительно быстро и на широкой международной основе, и (что было политически очень важно) со значительным арабским и другим мусульманским компонентом. Но на всех этапах, кроме самого первоначального, американские вооруженные силы были становым хребтом МНС, их главной несущей структурой.
Дж.Бейкер, сообщая в упомянутом выше телефонном разговоре с Э.А.Шеварднадзе о решении направить американские войска в Саудовскую Аравию, ясно дал понять, что США не имели бы ничего против появления в этой стране и советского воинского контингента. В дальнейшем американцы не раз возвращались к этому вопросу на различных уровнях, в том числе президентском (в различном контексте), например, о нашем участии в военно-морских МНС для контроля за судоходством в Персидском заливе и Красном море. На этот счет к нам обращался и Кувейт (он хотел, чтобы в морских МНС участвовали все постоянные члены СБ). СССР послал в Персидский залив средний противолодочный корабль и эсминец, но не для участия в МНС, а, как было официально объявлено, для поддержки в случае необходимости советских торговых судов. От участия в обеспечении морской блокады Ирака мы уклонились, хотя нас активно приглашали участвовать в координационных совещаниях.
С прямым зондажем насчет участия в сухопутных МНС обратилась к нам и Саудовская Аравия. Вопрос был, конечно, серьезный. К счастью, в Москве сложилось полное единство мнений: Советскому Союзу от принятия таких приглашений следует воздержаться. Позиция твердая и безоговорочная. В ней, хочу подчеркнуть, не было ни малейшего антикувейтского или антисаудовского подтекста. Мотивация была прежде всего внутреннего плана, продиктованная особенностями трудного периода, через который проходила тогда наша страна. О посылке войск за рубеж не могло быть и речи. Вдобавок, как уже отмечалось, Москва выступала за мирный путь преодоления кувейтского кризиса, через диалог с Багдадом, политическое и экономическое давление на него и, если потребуется, усиление такого давления, но не за меры военного характера.
Руководствуясь этим последним, СССР уклонился даже от экономически выгодных предложений участвовать своими торговыми судами в транспортировке войск и вооружений стран-участниц МНС в зону Персидского залива (об этом нас просили, в частности, американцы и сирийцы).
Вместе с тем в Москве справедливо считали, что военные аспекты конфликтных ситуаций должны оставаться предметом ведения Совета Безопасности ООН, как это предусмотрено статьей 51 Устава ООН, устанавливающей взаимосвязь между правом государств на индивидуальную и коллективную самооборону и прерогативами Совета Безопасности. Было важно обеспечить такой порядок, при котором исключалась бы возможность боевого задействования МНС без согласия Совета Безопасности. Эту принципиальную линию советская дипломатия проводила и отстаивала с большой последовательностью.
С тем, чтобы теснее подключить ооновский механизм к контролю за военно-политической обстановкой в зоне Персидского залива и подготовке квалифицированных рекомендаций Совету Безопасности, СССР активно продвигал идею ведения этой работы в рамках Военно-штабного комитета, предусмотренного статьей 47 Устава ООН. Этот орган, состоящий из начальников штабов 5 постоянных членов Совета Безопасности или их представителей, должен, согласно Уставу ООН, «давать советы и оказывать помощь Совету Безопасности по всем вопросам, относящимся к военным потребностям Совета Безопасности в деле поддержания международного мира и безопасности».
Однако «холодная война» обрекла этот орган на бездеятельность. Формально он существовал, но вся его «работа» заключалась в периодических встречах военных представителей «пятерки», на которых происходило избрание одного из них в порядке ротации в качестве председателя. И так продолжалось свыше 40 лет.