– Благодарю вас, милорд, – улыбнулась она, когда он наконец опустил ее на ноги в ее комнате, и потянулась, чтобы целомудренно поцеловать его в щеку. Бледный и изнуренный, Станнис моментально побагровел, и он резко вышел из комнаты, вытолкав перед собой радостных зевак. Джейми на секунду встретилась взглядом со своим близнецом, и когда он нахмурился, она вызывающе подняла подбородок.
Роберт, ввалившийся в комнату, уже потерял где-то рубашку, его волосы были спутаны, и он резко захлопнул за собой дверь, заглушая крики лордов и леди в коридоре. Джейми вынимала из волос последние розовые лепестки, когда он поймал ее губы поцелуем, жадным, жарким и властным. Она сжала руки в кулаки и отступила к кровати, где сжалась, схватив его за плечи, пока он боролся с шнуровкой на брюках.
– Позволь, я помогу – прошептала она и сделала это за него, и ахнула, когда он укусил ее за шею, достаточно крепко, чтобы на утро остался синяк.
Джейми обернула ноги вокруг его талии и укусила его в ответ, царапая его грудь, пока он задирал ее сорочку. Он брал ее, как шлюху из таверны, они даже не полностью были на кровати, и она кричала, как шлюха из таверны, стискивая зубы и зажмуриваясь, стараясь, чтобы с ее языка не сорвалось одно имя. Роберт не был так осторожен, он прошептал «Лианна» ей в волосы, когда закончил. Она отпустила его, и его хватка на ее бедрах ослабла, когда они оба опустились на кровать.
Он был слишком пьян, чтобы волноваться, это было очевидно, а она была слишком пьяна, чтобы разозлиться. От них обоих несло вином и потом. Она все еще была почти влюблена в своего брата, несмотря на все горе, что он причинил, а он был слишком поглощен мертвой девчонкой, которую, скорее всего, ни разу даже не целовал. Ей хотелось плакать, и ей хотелось кричать.
Роберт посмотрел на нее тусклым взглядом. Джейми рассмеялась от жалости к ним обоим, и одной рукой прикоснулась к его щеке.
– Попробуем снова, пока ты не вспомнишь мое имя?
– Джейми, – пробормотал он, и она прервала его крепким поцелуем, и перевернулась, чтобы сесть на него верхом – и к черту стеснительных девственниц.
========== Глава 13 ==========
Джейми решила, что брак был легче, чем она ожидала. С Робертом легко было поладить, несмотря на его характер – он не взрывался так готовно, как Серион, и к тому же ей не приходилось особенно трудиться, чтобы направить его, куда ей хотелось.
Роберт был искренне доволен, когда она с готовностью соглашалась отправиться с ним на охоту или в поездки верхом, был искренне доволен, когда она сама предлагала им заняться любовью, искренне доволен радовать ее – он был себялюбив, конечно, но это было себялюбие, которое было легче терпеть, чем у ее отца и брата.
Ее первой попыткой испытать границы власти было решение набрать собственных фрейлин. Роберт оставил это на нее, заявив, что она лучше него знает женщин.
– Вы в этом уверены, ваше величество? – с хитрой усмешкой спросила она, и была вознаграждена радостным смехом.
Роберт требовал внимания и уважения, но он не пытался контролировать каждый момент ее жизни. Его не интересовало, как она проводила дни, какого цвета ее платья, носила она корону или нет. Пока она была доступна ему, душой и телом, его не волновали ее привычки.
Джейми это приносило огромное облегчение. Роберт не настаивал, чтобы она оставалась взаперти в какой-то башне – скорее он был приятно удивлен узнать, что она была хорошей всадницей и охотницей незаурядного таланта.
Он громко восхвалял ее, когда она поразила из лука зайца с другой стороны ручья, и его нисколько не раздражало, что ей нравилось охотиться, как и ему. В этом их отношения были дружескими, чего у Джейми никогда раньше не бывало с мужчинами. Он, конечно, не выбивался из сил, стараясь угодить ей, но и не спешил ее критиковать или затыкать.
Они могли поддерживать разговор и наслаждались совместными трапезами. Джейми предпочитала, чтобы так было, когда обнаружила, что в ее присутствии он пьет меньше, потому что ужины с ней завершались в его спальне, а ни один мужчина не захочет быть слишком пьян, чтобы пропустить это.
Позволить Роберту иметь ее – и иметь его – было приятно. Она не чувствовала того потока эмоций – счастья и горя – как обычно бывало с ее братом, и кроме него ей больше не с кем было сравнивать, но он определенно имел успех среди женщин не только за приятную внешность. Он не был самым внимательным любовником, но опять же, она сама не была такой. Они оба в постели были эгоистичны, и тем самым заставляли друг друга быть более щедрыми на ласки.
Через два месяца после свадьбы она заподозрила, что забеременела. Учитывая, как часто они с Робертом «исполняли свой долг», она не удивилась, что все случилось так скоро. Она была здоровой женщиной восемнадцати лет, а у него и раньше были дети – по крайней мере она слышала о девочке в Долине. Сам факт, что у него были бастарды, ее не беспокоил – ведь он не завел ни одного за время их брака.
Однажды она проснулась, обнаружив, что он проснулся раньше нее, что бывало редко, и он сидел, приподнявшись в постели, и разглядывал ее. Обычно ее муж был открытой книгой, но в этот раз выражение его лица нельзя было разобрать. Она улыбнулась и пожелала ему доброго утра, и он наклонился вперед и поцеловал ее, прежде чем взгромоздиться на нее, и она рассмеялась, ногами отбросив покрывало.
Она рассказала ему после встречи с мейстером. Джейми отказалась видеться с Пицелем, и пусть Роберт не мог изгнать его из Малого Совета без обращения к Цитадели, она как королева могла требовать кого угодно, чтобы следить за ее здоровьем. А потому ее осмотрел Орсин, лысеющий худой мужчина, урожденный Флауэрс. Когда он подтвердил ее подозрения, она с достоинством улыбнулась и отослала его, и только потом осознала, что случилось.
По всему, она должна была счастлива, что носит ребенка Роберта. Но она всегда… Ну, с тех пор, как она была маленькой, ребенка в своих руках она всегда представляла светловолосым и зеленоглазым, как она и Серион. Это приносило ей утешение, мысль, что однажды они с ее братом создадут что-то общее между ними, что-то их собственное. Конечно этого не будет, не могло быть, и она не желала иметь ребенка от Сериона больше, чем желала быть королевой.
Если ребенок будет мальчиком, он будет королем на Железном Троне. По крайней мере этим она должна гордиться. Она войдет в историю как мать короля. Джейми попыталась представить себе слова на пергаменте, и тут же прогнала эту мысль. Она хотела больше того, больше чем краткое упоминание о любящей жене и нежной матери. Она хотела перемен. Она хотела справедливости для жертв Эйриса, Рейгара и ее отца.
И у нее были идеи, как этого добиться.
Роберт вернулся с заседания малого совета недовольным. Джейми отчаянно хотела участвовать в совете, но решила не пытать удачи, пока не родит ему ребенка. Жене можно потакать. Мать полагается слушать. Ему будет намного тяжелее отказывать ей, когда у ее груди будет ребенок Баратеон, законный сын или законная дочь, с темными волосами и ярко-синими глазами.
– У меня есть новости, которые тебя развеселят, – сказала она ему за ужином, проворно нарезая запеченное мясо. Ее прическа была простой – распущенные волосы, так он предпочитал, несколько локонов свисали у ее лица. Ее бледно-голубое платье было низко вырезанным, но при этом элегантно задрапированным. Она будет скучать по таким платьям, когда станет матерью.
Она хорошо понимала, что женщина-мать, особенно если она королева, не может одеваться так… соблазнительно. Это было смехотворно – как будто мужчины теряют желание к своим женам, когда они рожают им сыновей или дочерей – но этого от нее ждали. От них обоих. И наследника.