– Безусловно, но без инструмента, моё существование не имеет смысла, – Мидас принял бутылку и сделал большой глоток. Тёплый алкоголь медленно, как мёд, растекался по телу.
– Может ты его ещё не нашёл, а музыка это лишь твой способ поиска, либо же она твой друг, идущий рядом с тобой.
Мидас сделал ещё один большой глоток. Он уже чувствовал, как страшная усталость и опьянение медленно подбираются к нему. Ноги становились ватными, а взгляд с трудом фокусировался на собеседнике.
– Не думаю, что смысл есть в чем-то другом. Музыка – то, чем я горю, то, ради чего я все это время жил. И если бы моим смыслом была не музыка, то для чего я прожил уже столько лет?
– Некоторым людям эта мысль не приходит совсем. Смысл жизни – самая важная, но такая тяжёлая "вещь" для поиска. Целенаправленно искать его может оказаться бесполезным. В конечном счете, истинный смысл ты скорее почувствуешь, – Джон не отрывал взгляд от Мидаса, как будто давая понять, что знает о музыканте гораздо больше, чем он сам.
– Это слишком странный мир, чтобы жить без творчества, – тихо ответил Мидас, делая ещё один глоток из бутылки.
Джон улыбнулся и по-дружески хохотнул.
– Люблю музыкантов, художников и поэтов, они несут некую трагедию, которой в принципе нет. Но они умеют чувствовать мир, умеют переживать о вещах, которые многим неведомы. Хотя и сгорают они быстрее от этого, как мотыльки, летящие на свет.
Мидас держал бутылку в отяжелевших руках. Его взгляд уже не мог фокусироваться, тело молило об отдыхе и веки стали налились свинцом. Но он поймал себя на мысли, что, несмотря на приятную беседу и дружескую обстановку, Джон пугал его. Пугал невообразимо, словно он нёс все самое тёмное и страшное, что есть в мире, но конкретно ему, Мидасу, Джон был не опасен.
Мидас медленно осел на землю и укрылся своей накидкой, как одеялом, голова гудела, а дыра в его груди болела уже меньше.
– Прежде чем ты уснёшь, могу задать вопрос? – спросил Джон
– Валяй, – уже почти уснув, ответил Мидас
– Если бы я дал тебе возможность вновь играть, писать музыку, петь, при условии, что ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть, ты бы согласился?
– Будь это правдой, и будь хоть одна малейшая возможность взять гитару в руки вновь, я бы согласился.
Он не помнил, как провалился в сон. Спал он как никогда крепко и сладко, словно ребёнок в отеческом доме. Ничего не потревожило его спокойствия той ночью, ни шелест ветра, ни тягостные сны…
Открыв глаза, он увидел ещё тлеющие угли на фоне восходящего солнца, и блеск новых струн на темно-красном корпусе новой гитары. Она была настолько прекрасна, словно её сделал сам дьявол. А на гитаре была странная записка: " Давай заключим сделку"…
Акт 2
Становление
Стервятники спокойно ждут, словно мудрецы на камнях, когда очередной путник пройдёт свою последнюю милю и упадёт навзничь. Птицы не спешат, они полны терпения.
Лишь эти пернатые видели, что произошло в день встречи двух путников. Они были единственными свидетелями того, какую судьбу себе выбрал Мидас, и только они понимали, какая боль его ожидает в будущем.
Утром следующего дня, изможденный и счастливый, музыкант нёс новую гитару, от которой веяло тайной. Он нутром понимал, что с инструментом что-то не так, что именно из-за неё птицы не трогают его, хотя должны были давно уже разорвать на куски.
Добрался до пристанища он уже ближе к сумеркам, и как только переступил порог старого, полуразрушенного салуна, упал без сознания.
*****
Если бы можно было посчитать все песчинки с того дня, как Мидас взял в руки новую гитару и отправился в ближайший салун, то дорожка, выложенная из них, дотянулась бы до солнца.
Минуло пять лет, а может шесть, никто не считал. Людям в здешних краях некуда спешить и время тут течёт иначе. Они знают, что останутся здесь навсегда, знают, что белые пески рано или поздно спрячут их кости в своём раскаленном море и что все идет свои чередом.
Старый бар восстанавливался силами добровольцев и друзей, а музыка, что играл Мидас, звенела своей красотой на множество миль вокруг, привлекая тем самым все больше и больше людей. Некоторые из них помогали в работе, многие просто коротали время за приятной беседой.
Достаточно быстро заменили обгоревший паркет, увеличили сцену. В окна вставили новые стекла и повесили темно-бордовые занавески. Керосиновые лампы и канделябры сияли чистотой и согревали посетителей своим светом. Владелец раздобыл новые рюмки из темно-синего стекла, ярко-красные скатерти и свежую партию виски.