– И не подумаю, – отрезал Григорьев. – Я сижу в условленном месте в назначенное время, так что путь они соизволят сами объяснить свою задержку.
Он подозвал официанта и попросил принести закуски, выразив сожаление, что за рулем и нельзя хотя бы немного выпить.
– Но вам могу что-нибудь заказать, – предложил он.
– Обойдусь. Я ведь на работе, так что в некотором смысле тоже за рулем.
Мы занялись закусками, так что стало немного веселее, но Григорьев, похоже, нервничал, так как вскоре сказал, что не любит иметь дело с необязательными людьми, на которых нельзя положиться. В половине шестого Григорьеву позвонили. Я не слышала, что говорили ему, но он был очень лаконичен:
– Позвоните завтра, я постараюсь выкроить время, но сейчас не могу сказать ничего определенного. … Ничего страшного, всякое бывает. – Сунув телефон в карман, он, едва сдерживая гнев, пояснил: – У них, видите ли, возникло неотложное дело, и они освободятся нескоро.
– Значит, обед перенесен на завтра? – поинтересовалась я.
– Не уверен. Мне надо подумать, стоит ли вообще с ними связываться. Такое начало не сулит ничего хорошего.
Я продолжила ковыряться в тарелке, пока он молча кипел от негодования. Когда ему, наконец, удалось успокоиться, он сказал, что ни о чем не сожалеет, так как обед в компании со мной гораздо приятнее деловой встречи. Это была просто вежливая фраза, но мне стало неуютно. Сейчас, когда мы сидели за одним столом, я как бы пользовалась его гостеприимством, отчего моя миссия показалась мне еще менее благородной, чем до этого совместного обеда. Он мне доверяет, взял с собой на деловую встречу, а я… Нет, больше ни за что не стану заниматься оперативной работой. Вступать в личный контакт с подозреваемым, вызывать его доверие для того, чтобы потом всадить нож в спину, не по мне, пусть даже он окажется преступником. Наверное, мне никогда не стать настоящим профессионалом.
– Нина, вы кажетесь расстроенной, – прервал мои размышления Григорьев. – Неужели вы так переживаете из-за сорвавшейся встречи? Даже я уже не переживаю. Немного подумав, пришел к выводу: что ни делается – всё к лучшему. Эти северные парни имеют весьма сомнительную репутацию, так что, может быть, меня бог отвел от встречи с ними.
– Тогда не понимаю, зачем вы хотели с ними связываться.
– Алчность и азарт, – весело заявил он. – Но я умею держать этих демонов под контролем.
– Вам помогли, – пробурчала я.
Он рассмеялся и сказал, что даже рад, что всё так сложилось, так как ему приятно мое общество.
– Не стану скрывать, – добавил он, – на меня вы с первого взгляда произвели впечатление, но боюсь, мне в этом смысле ничего не светит благодаря моей схожести с Антоном. Иначе я бы не оставил своих попыток поухаживать за вами. Но мне подчас кажется, что вы смотрите на меня с ужасом.
– А больше вас ничто не сдерживает?
– Нет.
– Но вы же женаты! – возмущенно воскликнула я.
– Это пустая формальность, – невозмутимо ответил он. – Уже давно.
– А дети тоже формальность?
Он заметно напрягся:
– Нет, дети не формальность. Именно из-за них я до сих пор в семье. А в остальном – мы с женой оба свободны. – После небольшой паузы добавил: – Это удивительно, что я говорю вам такие интимные вещи, но вы помимо воли вызываете доверие.
Мне стало совсем плохо. Доверие! Я вызываю доверие! А сама в это время плету интриги за его спиной, подслушиваю разговоры. Да, он не ангел, может, замешан не только в участии в незаконных игрищах, но и в чем-нибудь похуже, тогда его, конечно же, нужно изобличить. Но я не хочу этого делать! Особенно теперь, когда он поделился со мной своими личными тайнами.
– Нельзя так доверять малознакомым людям, – вырвалось у меня.
– Неужели вы за мной шпионите? – приподнял он бровь.
– Нет, но … я не хочу переводить наши отношения в личную плоскость. Между прочим, у меня есть друг, и вам об этом прекрасно известно. Неужели вас и это не смущает?
– Ни в коей мере. Я не могу уважать мужчину, который позволяет своей любимой хвататься за любую работу, чтобы не умереть с голоду. Кто он по профессии?
– Юрист.
– Тем более. Если он юрист и при этом мало зарабатывает, то он просто ничтожество и не достоин вас.
Мне захотелось защитить Макса.
– Не надо драматизировать, – возразила я. – У меня весьма состоятельный отчим, я бы вообще могла не работать, просто не люблю сидеть без дела.
Ему мои объяснения казались неубедительными, он даже предположил, что тут что-то не так. Да, тут всё было не так! Но мне надоело оправдываться перед ним, я еле сдерживала ярость, глаза просто затуманились от гнева: