Заноза в их дела не лезла. Сидят себе, руками машут, невесть о чём болтают. Ну и ладно. Тут, как говорится, третий лишний.
В общем, когда король вызвал к себе всех троих, Заноза даже чуток удивилась. С чего бы это, спрашивается? Оказалось неспроста. Витас он вообще себе на уме, ничего просто так не делает. Ну, да оно и понятно – король как-никак, не смотри, что малолетний. Короли они сызмальства хитрости всяческие постигают.
Вот, стало быть, Витас на гвардейцев снизу вверх поглядел (росточку он был невеликого), щёки раздул и говорит:
– Есть у меня для вас задание.
И смотрит хитро так, точно испытывает. Все, понятно, молчат. Тогда король хмыкнул, руки на груди сложил:
– В Тарии вторую луну чудные дела творятся.
Гараш нахмурился, ноздри раздул – волнуется, значит. А король – опять о своём:
– Мне донесли, что мидавы во главе с паргалионом Зегдой заблокировались на острове, в башне, где раньше содержались заключённые.
Гараш и отвечает:
– Это башня Мертвеца на острове Ройа.
– Далеко ли от него до берега?
– Около трёх тарелов.
У короля глаза изумрудами загорелись:
– Отчего же не выкурят их оттуда, как думаешь?
– Остров неприступен для кораблей. Башни хорошо защищены. Они служили тюрьмой больше трёхсот лет.
– Говорят, Зегда приказал выпустить всех заключённых…
Гараш плечами пожал. Дескать, говорят и пусть их. А король руками махнул. Это, вроде как, подойдите поближе:
– По моим данным на острове сейчас не меньше семисот мидавов. То есть добрая треть всей тарийской армии. Если нам удастся освободить их и переманить на свою сторону…
Сказал и улыбнулся, а пояснять ничего не стал. Только Гараш и без того понял:
– Если мидавы будут у нас, можно готовиться к сухопутному сражению.
– Точно, – король явно был довольнёхонек. – Схватываешь на лету. Только тут есть одна загвоздка. Маршал Нордиг отказывается посылать помощь. Хочет сначала убедиться, что мидавов там действительно много. Если вступим в битву с Шамшаном, то понесём серьёзные потери, а ведь может оказаться, что овчинка выделки не стоит. В целом, я с ним согласен, но методы у маршала не те. Будем тянуть время – мидавы могут выбраться сами. И что тогда?
– Тогда они явятся сюда и будут просить защиты у миравийской короны.
– Я в этом не уверен. Они могут отправиться в Стребию, в Ливарию, да куда угодно! Этого нельзя допустить!
Когда король сердился, лоб у него становился красным, а на висках жилки вздувались. Вот и сейчас зашипел Витас, запунцовел. Сразу видать: до смерти ему охота прибрать под крылышко мидавов.
– Это, – говорит, – и будет вашим заданием. Отправляйтесь в Тарию сегодня же. Узнайте точное количество запертых в башне и передайте паргалиону Зегде, что помощь из Миравии уже близко.
Гараш опять нахмурился:
– Попасть на остров невозможно. Как же мы свяжемся с Зегдой?
Тут Витас глаза закатил, губы поджал:
– Что это? Саботаж?! Предательство?! Для моих гвардейцев нет ничего невозможного! Поезжайте и добудьте мне сведения!
Гараш резко так кивнул – чуть себя подбородком в грудь не тюкнул, на каблуках развернулся и пошёл. Риша – за ним. Заноза тоже хотела, но король не пустил:
– Для тебя у меня другое задание.
Ну, и хорошо, что другое. Ну, и славно. Занозе в Тарию соваться резону не было – схватит её Шамшан, и всё. Поминай, как звали. Нет уж, лучше она тут как-нибудь…
Оказалось, всё куда хуже. Король костяшками пальцев похрустел. Он всегда так делал, когда собирался гадость сказать:
– Будешь сопровождать её Высочество в Стребию.
– Лайду?! – Заноза так взвизгнула, будто перед ней и не король вовсе. – Нет уж, ваше Величество, хоть казните – никуда с этой поганкой не поеду!
Витас прищурился недобро:
– Я разве не король?! Может, у тебя другое начальство есть, повыше?
Тут Заноза и смикитила, что дела её плохи. Рассердится Витас – выгонит к медвежьей бабке. Пахла вся эта история скверно. Пришлось выкручиваться. Заноза пополам согнулась, харю пожалостнее скорчила:
– Прощения просим, ваше Величество!
Витас улыбнулся, только не весело, а как-то брезгливо, точно хромую мышь увидал и говорит совсем другим голосом:
– Мне, Бурбелла, кроме тебя, рассчитывать не на кого. Ты с её Высочеством в доброприятельских отношениях и знаешь её лучше других.
Заноза опять не выдержала:
– В каких же, как вы изволили выразиться «доброприятельских», когда эта дрянь меня едва в тюрьму не упекла?!