– Чур меня! – выдохнул он, бросаясь наутёк.
Селена тем временем бежала в другую сторону.
Миновав два дворика, она прислушалось. Сзади было тихо. Похоже, не только впечатлительный юноша, но и его наставник счёл за благо удрать от покойной Арвеллы.
Странно. На принцессу она была совсем не похожа. Не зря говорят, что у страха глаза велики.
Пройдя ещё два крошечных дворика, Селена оказалась в третьем, хорошо освещённом. Это могло означать лишь одно: парадный въезд где-то поблизости. Только тут Селена сообразила, что у неё нет внятного плана. Да, и невнятного – тоже.
Подумать над этим ей, впрочем, так и не довелось, потому что навстречу вышел рослый усатый гвардеец. В руке он держал масляный фонарь, точь-в-точь такой же, как тот, что был у его сослуживцев.
Увидев Селену, гвардеец, похоже, нисколько не удивился.
– Кто такая? – фыркнул он в усы. – Чего бродишь по ночам?
Селена молчала. Если все тут бояться привидений, то, возможно, у неё есть шанс. Оказалось, что усатый сделан из другого теста.
– Немая что ли? – вопросил он. – Работница?
– Прачка, – нашлась Селена, сообразив, что выдать себя за призрак на этот раз не удастся.
– В первый раз?
– В первый, дяденька.
– К кому идёшь?
Селена было растерялась, но с языка само собой сорвалось:
– Велено спросить Лиму, дяденька.
– Вот оно что, – подобрел гвардеец. – Стало быть, не абы кого будешь обстирывать. Рекомендация-то есть?
– А как же. Я два года в богатом доме работала. У господина Ромаро. Может, слыхали?
Гардеец пожал плечами, дескать «не припомню». Потом поманил Селену рукой:
– Пойдём, покажу дорогу. А то ещё забредёшь не туда, потом хлопот не оберёшься. Лима-то, поди, спит ещё. Так что придётся обождать.
Радуясь неожиданному везению, Селена пошла за гвардейцем.
– Чего в такую рань притащилась? – спросил её провожатый.
– Опоздать боялась, дяденька. Мне эта работа страсть как нужна!
– Оно понятно! – хмыкнул усач. – Такая работа всем нужна, девочка. Я вот, к примеру, тут уже двадцать лет.
– Неужто двадцать?
– Вот же ты дотошная! Ну, может, не двадцать, а девятнадцать. Всё одно много. Я когда сюда пришёл, тебя и в помине не было.
Селена притворно вздохнула:
– Не было, дяденька.
Внутри следующей арки (сколько же их тут, в самом деле?!) оказалась тяжёлая кованая решётка. Охранявший ворота гвардеец тотчас пропустил их внутрь, вытянувшись по струнке, из чего Селена заключила, что её новый знакомый – большой начальник.
– Вообще говоря, работа непыльная, – принялся рассуждать усатый. – А что? Ходишь себе, караулишь. Бывает, правда, что и…
Спросить, что он имеет в виду, Селена не успела, потому что, пройдя под очередной аркой, они оказались во дворе, куда более просторном, чем все предыдущие. Здесь было светло и неожиданно людно: двое гвардейцев стояли в карауле у правой стены, ещё несколько – топтались поодаль. Увидев Селену, они стали коситься с плохо скрываемым любопытством. Видимо, её появление не считалось заурядным событием. Хорошо, что те двое, которых она напугала до полусмерти, умчались в другую сторону. Если бы они всполошили караульного, её бы давно схватили.
Селена огляделась. Стена, возле которой дежурили гвардейцы, была выложена из красного кирпича. Летом по ней, должно быть, вился дикий виноград. Теперь же от него остались только сухие переплетённые ветки. Несколько каменных ступеней вели в подвал, скрывавшийся за неожиданно массивной дверью. На крошечных подвальных окошках – решётки. Каждый из прутьев – с палец толщиной.
– Всякое бывает, – пробурчал усач, отвечая на приветствие гвардейцев.
Смысл его слов недолго оставался загадкой: уже в следующее мгновение откуда-то сбоку донёсся глухой, жалобный стон. Гвардейцы переглянулись, после вопросительно уставились на начальника.
– Пускай орёт, – отмахнулся усатый. – Глядишь, к утру угомониться. А будет сильно докучать – отходите розгой, и всего делов.
– Что это, дяденька? – прошептала Селена.
Ответ она знала и без того.
– Всякое бывает… – протянул её провожатый.
Ему явно хотелось продолжить путь, но у Селены были другие планы. Если Зебу там, в подвале, она обязана пробраться к нему. Но как? Как?!
– Кто у вас там? – спросила она, остановившись. – Кого вы там держите, дяденька?
– Не твоего ума! – хмыкнул гвардеец.
– Ему же плохо! Вон, как плачет бедняжка!
– Так что с того?
– Может, он голодный?
Усатый нахмурился. После оглядел караульных. Те отчаянно затрясли головами.