– Кормленый он, – заключил начальник.
– Может, пить хочет? – не унималась Селена. – Или замёрз?
– А хоть бы и так. Нам-то что за беда?!
– Заболеет, – вздохнула Селена.
После добавила зловещим шёпотом:
– А там и помрёт…
Такая перспектива озадачила усатого. Он поводил глазами из стороны в сторону, почесал в затылке и велел:
– Принесите с конюшни соломы! Глядишь: не обморозится.
Двое гвардейцев отправились выполнять приказ, а Селена принялась тянуть время.
– Кто у вас там, дяденька? – заныла она. – Я ж теперь ночью спать не буду!
– Заснёшь, коли припрёт! – буркнул усатый. – Пойдём уж, доведу. А то мне с тобой цацкаться недосуг!
Уйдёт она, ещё чего?! Зебу надо выручать! Может, когда вернутся гвардейцы…
– Там ребёнок? – принялась допытываться Селена. – Плачет, как дитё малое.
– Ничего не ребёнок, – фыркнул усатый.
– Неужто взрослый?!
– И не взрослый.
– Как так?
– А вот так.
– Может, призрак?
– Ну, ты и дурочка, медведь тебя побери! Призраков не бывает!
– Кто ж тогда?
Усатый отвёл её в сторону, подальше от караульных и сообщил, закатив глаза:
– Чудище там сидит. Только ты уж не говори никому!
– Вы меня, дяденька, видать, и вправду за дурочку держите! – притворно разозлилась Селена. – Призраков, значит, не бывает, а чудища…
– Чудище это, – понизил голос гвардеец, – совсем иного свойства. Только мне о том говорить не с руки. Я тут, девочка, двадцать лет прослужил и ещё двадцать прослужу, если лишнего болтать не стану. Живо топай за мной, не то велю тебя вышвырнуть!
Сказав это, он грубо взял Селену за локоть и потащил вперёд, но не успели они пройти и несколько шагов, как сзади окликнули:
– Кудыть соломку-то, ваша милость?
Усатый оглянулся. Оглянулась и Селена. Лучше бы она этого не делала, ведь посреди двора, держа охапку соломы, стоял её недавний преследователь – белоголовый извозчик.
– Ух, ты! – его губы перекосились в кривой усмешке. – Говорил же я: надо верить в удачу! А вы меня, братцы, не слушали!
Подхватив полы плаща, Селена бросилась бежать, но было поздно. Белоголовый настиг её в три прыжка. Схватил за руку и потянул за собой:
– Вот она, ваша милость! Та самая девчонка. По всему городу за ней гоняюсь, а она – тут как тут. Не иначе – лазутчица.
Человек без порток
Не успел корабль выйти из порта, Лайда переменилась. До того-то смирная была. Даже когда услыхала, что сопровождать её будет Заноза, ни полсловечка не сказала. Вздохнула только грустно-печально. Ни дать ни взять, овца послушная.
Это она, поганка, надеялась короля разжалобить. Да только напрасно. Витас и глазом не моргнул.
Королева Сона, та добрее была, чувствительнее, а только что тут поделаешь?! Обещались тётке племянницу вернуть – так уж, как говорится, выньте да положьте.
В общем, спровадили Лайду в Стребию морюшком, да и Занозу – вместе с ней.
Сперва принцесса надумала командовать.
– Принеси мне, – говорит, – Бурбелла, бульону. Да погорячее. Холодное не терплю.
Заноза молчит, точно не слышит. Лайда, видать, обиделась и давай шипеть:
– Ты что оглохла?! Бульону желаю! Неси живо!
Тут Заноза морду скривила:
– К вам, ваше Высочество, цельных три служанки приставлены. Как-нибудь обойдётесь.
Служанки эти, к слову сказать, поблизости копошатся – барахло принцессино разбирают. Это, значит, Витас расщедрился: отправил с гостьюшкой прислугу, дабы той не зазорно было в Стребию являться. Девицы попались тупые, но работящие, и Занозу, понятно, побаивались. Вот и тут: опустили глазёнки долу, моргают, будто коровы недоенные.
Тут Лайда как давай беситься:
– Неси бульон, тебе сказано!
А мордочка смешная, точно у обезьянки из бродячего цирка.
Ну, Заноза, понятно, себе под нос улыбнулась и стала делом заниматься. А дело у неё было важнее некуда: сапог от собачьего дерьма почистить. Это она ещё на пристани вляпалась, да там чистить как-то не с руки было.
Лайда смотрела-смотрела – не выдержала. Заявляет:
– Ты себя в зеркале-то видела, пугало?!
Заноза молчит, в свару не лезет. Решила принцесса, будто ей любое безобразие с рук сойдёт и давай глумиться:
– Вы только посмотрите! Вырядилась, как образина! Думаешь, красивее станешь?! А под платье-то сапоги нацепила! Умора!
Глянула Заноза – нормальные сапоги. Да не нормальные – отличные! Кожа телячья нежная, мягкая. Не в атласных же туфельках по кораблю шататься. В таких, если в дерьмо наступишь – сразу выкинешь.
Тут бы Лайде язык-то и прикусить, да не на ту напали.
– Ты, – заявляет, – мало того, что страшная, так ещё и дура, каких поискать.