Убийца встал у неё в изголовье. Пригляделся и как замахнётся! Извернулась Заноза, скатилась на пол кубарем, но тотчас на ноги вскочила и хрясь его по башке рукояткой пистоля! Чёрный как стоял, так прямо на её постель и тюкнулся.
Видит Заноза: в окно ещё двое лезут. Такие же чёрные, в шляпах. Лица тряпками завязаны.
Тут уж одной не отбиться, пора делать ноги. Отскочила она к двери, в коридор выбежала. Видит: нет никого. Гвардейцы точно сквозь землю провалились.
А двое в шляпах уже из комнаты выходят. От фонаря на стене чёрные тени поползли. Заноза бежать.
Кричит:
– На помощь!
А в коридорах – ни души. Тихо, пустынно. Точно вымерли все.
Бежит Заноза, рубаха за пятки цепляется, а убийцы – за ней. Один уже в затылок дышит. Схватил Занозу за плечо, дёрнул. Рубаха батистовая затрещала, рванулась Заноза и выскользнула из рубахи-то. Бежать легче сделалось, потому как было у неё под рубахой любимое платье. Это седьмое, значит: кожаные штаны и камзол королевской гвардии.
Убийцы, видать, от неожиданности опешили, потому как поотстали. Несильно, всего на несколько шагов, да и то неплохо.
Кончился коридор, пошли залы чередой. А из каждого – по несколько входов-выходов. Куда бежать – не поймёшь.
Мчится Заноза, дороги не разбирая, опрометью. Навстречу какой-то индюк в ливрее. Завертел башкой, точно сыч. Заноза его плечом задела и дальше понеслась, а убийцы забуксовали. Видать, не поделили дорогу с сычом. Останавливаться и смотреть было некогда.
Видит Заноза: слева лестница знакомая. Та, что с каменными фигурами. Помчалась она по скользким ступенькам. Думала до первого этажа добраться, да только лестница на втором кончилась. Пришлось снова через залы бежать.
Тут слева что-то чёрное мелькнуло. Выходит, с другого боку зашли, мерзавцы. Заноза извернулась и прямо у них под ногами прокатилась. Вскочила, а навстречу – двое гвардейцев. Заноза им:
– Выручайте, братцы!
Гвардейцы смотрят, глазами хлопают, понять ничего не могут. Только успели шпаги вытащить, а уж чёрные на них и налетели. Думает Заноза: "Без меня разберётесь!" А уж за спиной железяки заклацали.
Динь-динь, клац-клац.
Смотрит Заноза: впереди зала с огромной люстрой. А тут опять эти в шляпах выскакивают.
Тем временем повсюду гомон поднялся. Шум, крик, топот. Бежит Заноза через залу. Убийцы не отстают. А тут уж со всех сторон люди повалили. Началась неразбериха.
Все кричат:
– Держите! Ловите!
А кого – непонятно.
Думала Заноза под шумок из залы выскочить, да какой-то дядька её за локоть хвать. Заноза ему в голову кулаком засветила, не глядя, только из-за этой проволочки кто-то успел дверь закрыть.
Видит Заноза: плохо дело! Не уйти ей теперь!
Вытащила из сапога пистоль. Этот был заряжен. А чего уж теперь-то терять?!
Глядит она: люстра-то на цепи висит. Цепь хоть и толстая, а всё же, ежели постараться, отстрелить можно. Заноза в Миравии каждый день тренировалась и стрелять выучилась не хуже любого гвардейца. Прицелилась она и бабах: угодила точнёхонько в цепь. Грохнулась люстра прямо чёрным на головы, свечи по паркету раскатились. Вокруг дымно сделалось, не продохнуть!
Что тут началось! Народ – врассыпную, брань, крики! А со стороны лестницы целый отряд гвардейцев несётся. Заноза воспользовалась паникой и выбежала вместе с толпой из зала.
Смотрит в окно, а у столба лошадь привязана.
Вот ведь удача! Только как же вниз-то попасть?
Заноза дёрг оконную створку – заколочено. Дёрг другую – тоже не поддаётся. Мимо какие-то люди бегают, только, по счастью, никому до неё дела нет.
Огляделась тогда Заноза и тюк рукояткой пистоли по стеклу. Стекло звякнуло и раскололось. Только острые осколки в раме остались.
Вскочила Заноза на подоконник, оттуда – на улицу. Думала, от удара о землю череп расколется, ан нет, выдержал.
Тут только заметила Заноза, что левая рука осколком разрезана. Ну, да и медведь с ней!
Отвязала она лошадь, прыгнула в седло. Сперва хотела гнать в порт галопом (дорогу-то хорошо запомнила), да вовремя одумалась. Нечего внимание привлекать. Поехала рысью.
Можно было двинуть напрямик, по набережной, только Заноза нарочно свернула в какой – то переулок. Покружила чуток, а после снова к реке выбралась. Потом во второй раз тот же фортель провернула, и в третий, и в четвёртый. Расчёт был такой: ежели кто за ней наблюдает, так уж нипочём не догадается, куда она едет.
Одна беда: пока круги нарезала, замёрзла так, что кожа на спине онемела. Плаща-то на ней не было, а в одном камзолишке, пусть и шерстяном, в такую погоду ходить радости мало. Того и гляди снег повалит! Как тут не окоченеть, спрашивается?!