Ристалище на юго-востоке погоста сегодня пустовало. На нем проводились ритуальные поединки и сражения, если прощались с воином, показывая Богам и Предкам его заслуги перед Родом и битвы, в которых он участвовал. Сегодня же происходило прощание с аронавтом. Сожжение происходило в мгновение ока, помогая душе освободиться от бренной телесной оболочки и немедленно попасть на Остров Жизни.
После кремации родные собрали пепел в домовину – кувшин из обожженной глины, и прошли к западной части погоста в Долину Предков. Здесь в шахматном порядке располагались курганы, чтобы Ярило-Солнце равномерно освещало все курганы, и ни один из них не бросал тень на другого. Тень кургана считалась его душой, и потому тени не должны были накладываться друг на друга.
В центре будущего кургана мужчины установили столб в метр высотой, закрепили на нем деревянную площадку с четырьмя столбиками, между которыми установили домовину с прахом умершего и накрыли крышкой. Женщины поставили рядом пирамидальную огневицу и со словами «Во славу Богов и Предков наших» зажгли ее. Вокруг столба каждый из присутствующих укладывал вещи покойного и всё, что необходимо ему было в следующей жизни. Затем покрыли всю конструкцию белым платом, который полностью закрывал квадрат с домовиной.
Мать первой подняла пригоршню земли и бросила ее на белый плат. За ней каждый из родственников брал горсть земли, и руками засыпали они место погребения, пока не образовался курган, который скрыл и домовину с пеплом, и утварь, чтобы была пожертвована. Рядом поставили поминальный камень с символом Солнца. Помянув умершего, присутствующие медленно разошлись.
На погосте осталось трое. Марина Орлова сидела на низкой деревянной скамейке возле кургана с памятным камнем, на котором значилось имя ее мужа и отца ее детей. Молчаливый, словно статуя, Вадим стоял за спиной матери, положив руку на ее плечо.
Время словно остановилось. Деревья замерли в ожидании неистового прикосновения ветра, их трепещущие листья уже приготовились зашелестеть в испуге. В мягком и тусклом свете солнечных лучей, что не могли пробиться сквозь мрачные свинцовые тучи, яркое убранство осеннего леса казалось единственным источником света. Багрово-желтые листья, словно очаги стихийного огня, готовились поглотить всё вокруг.
Возле другого кургана сидела Кира. Средний брат тихо подошел сбоку и коснулся согбенной спины скорбящей сестры.
- Не проходит и дня, чтобы я не думала о том, что предала его, - глухо произнесли ее сухие губы.
- Это было решение его семьи, - мрачно отозвался молодой человек, садясь рядом и подпирая сестру сильным плечом.
- И я не могу простить себя, что согласилась с ними, - с горечью проговорила старшая сестра.
- Ты не могла повлиять на их решение, - хмуро произнес Вадим.
- Мы ведь даже не уверены, что он погиб, - с отчаянием прошептала девушка. – Нам неизвестно ничего о том, что тогда произошло в Мидгарде.
- Я думаю, что если бы он остался в живых, то за эти годы уже нашел бы способ вернуться, - с сомнением выговорил брат.
- Возможно, что и нашел бы, если только он не попал в руки пособников Серых Чужеземцев, - тоскливо проронила девушка.
- Если он оказался в плену, то самостоятельно спастись ему не удастся, - уверенно ответил молодой человек.
- Мы должны были не устраивать ему похороны, а отправится спасать его, - ногти девушки ожесточенно впились в ладони.
- Запрет Уров на выход в Мидгард никто не отменял, - парень пожал плечами. – Чего ты хотела от его семьи? Возможно, они и пытались добиться разрешения на поиски, но я твердо убежден, что его родные получили такой же отказ, как и наша семья в отношении смерти Олега.
- Это неправильно, - безжизненным голосом прошептала Кира.
- Тебе пора перестать корить себя за случившееся, - брат крепко обнял сестру за плечи.
- Как ты не понимаешь? – замотала головой девушка. – Я не могу прекратить думать об этом. Я не должна его забывать – это же предательство. Оставить его там было предательством. А забыть об этом – двойное предательство!