- Что ты предлагаешь делать? – спросил молодой человек.
- Пока не знаю, - медленно проговорила сестра. – Но любой запрет можно обойти. Нельзя – не значит, невозможно!
Глава 15. Ингард. Горечь утраты
Двухэтажный деревянный дом Орловых был их гордостью. Покрытые прозрачным лаком светлые доски крыльца, белые перила с резными балясинами, цветущие растения в кадках по всей веранде, скамейки с вышитыми подушками по обеим сторонам входной двери. Витой шнурочек заставляет звонить колокольчик внутри дома, чтобы возвестить о приходе гостей. Окрашенная в белый цвет деревянная дверь с витражным стеклом открывается наружу. На гладко оструганные доски пола в прихожей нанесен матовый лак, ногам прохладно и по-домашнему уютно.
Обувь хозяев и гостей дома располагается на трех узких полках низенького шкафчика подле входа, а та, что не поместилась, выстраивается в ряд вдоль стены. Дома не принято ходить обутыми: ногам нужно отдыхать, да и пыль с улицы не следует таскать по всему жилищу. Зеркала и стеклянные поверхности по случаю траура занавешены, оттого дом кажется ослепшим и оглохшим.
Спустя несколько часов после похорон Вадим стоял возле высокого комода в гостиной, не сводя глаз с расставленных на нем рамок с фотографиями. Вот общая фотокарточка – родители, Олег, Вадим и Кира, все такие счастливые. Это был день, когда Олег совершил свой первый полет к Инару. А вот детская фотография Киры и Олега, тут они совсем еще маленькие, а Вадим еще даже не родился. А вот двое статных военных в светло-бежевой форме сотрудников космопорта, отец и старший сын. Такую форму надевали только аронавты. Короткие рукава, строгий крой, прямоугольные нагрудные карманы, коричневые пуговицы, узкие лацканы. Вот старшая сестра в похожем костюме, только цвета охры, такие носят инженеры Института Солярного Синтеза. Свадебная фотография родителей. Портрет отца, перечеркнутый черной полосой. Вот и прибавилась еще одна фотография в траурной рамке.
Кира подошла к брату сзади и крепко обняла его. Они постояли молча несколько долгих секунд. Затем Кира потянула Вадима на диван. Кира была старшей из детей, и именно ей сейчас предстояло утешать и поддерживать младшего братишку. Она взяла его ледяные руки в свои ладони, стараясь передать родному человеку хотя бы толику своего тепла. Глаза Вадима немигающе смотрели в пустоту. Кира сжала его руки, чтобы отвлечь его мысли на себя.
– Ты ведь знаешь, что его душа в безопасности, и мы не оплакиваем умерших, – настойчиво стараясь заглянуть в глаза брата, проговорила Кира. – Наша вера учит нас, что умирающие люди уходят на Остров Жизни, чтобы затем вернуться обратно и воплотиться в новом теле в нашем же роду. А ты страдаешь так, словно тебе не объясняли это еще в раннем детстве.
– Чем мне может помочь простое академическое знание? – горько произнес брат.
– Вадим, мы не можем долго плакать над тем, что наш родич ушел в последний путь в его нынешнем воплощении. Наши предки не похвалят тебя за столь глубоко испытываемое горе, ведь смерть – это всего лишь ступень перед новым рождением.
– Да знаю я, Кира, – в сердцах вполголоса воскликнул Вадим, чтобы не услышали родные в соседней комнате. – Ты думаешь, мне от этого легче?
– Мы все умираем, чтобы снова родиться. Олег опять будет с нами, в нашем роду, через несколько лет, – уговаривала брата Кира.
– Ты считаешь, что моя горечь утраты станет меньше, если я узнаю о новом воплощении брата? – проговорил он глухо, низко опустив голову. – Возможно, когда-нибудь. Но не сейчас, Кира, не сейчас!
– Нельзя долго плакать над умершими. Говорят, из-за этого они не могут подняться на Остров Жизни – поди-ка втащи на небо лохань с нашими слезами, – грустно улыбнулась она, как бы прося прощения за то, что кто-то должен был напомнить ему об этом.
Вадим вскинул голову, и его взгляд застыл на фотографии старшего брата. На глаза наворачивались слезы, но он не имел права показывать свою слабость даже наедине с родной сестрой. Боль и отчаяние надлежало хранить в себе. Да и маме совершенно не нужно было знать о том, что он готов разреветься, как мальчишка, разбивший в кровь коленки при падении.
Да, он знал всё, что касается жизни и смерти, знал о том, как перерождаются все люди на планете. Знал, что их обряды погребения обеспечивают быструю реинкарнацию души конкретно в том роду, в котором жил умерший человек. Но сегодня в который раз спрашивал себя – как это знание может помочь ему сейчас, когда сердце разрывается на куски, а душа превратилась в глыбу замерзшего льда?
Кира притянула брата к себе и крепко обняла его:
– Знаешь, семь лет назад, мне было столько же лет, сколько и тебе сейчас, когда погиб наш отец. Я была убита горем, так же как и ты. Я понимаю, что ты чувствуешь, поверь мне. Мне хотелось рвать и метать, я плакала целыми днями несколько месяцев и просто не могла остановиться.