– Я помню, ты рыдала безостановочно и дома, и на работе, – кивнул молодой человек. – Глава твоего института отправил тебя в бессрочный отпуск, чтобы ты смогла пережить свое горе. Ты целыми днями смотрела мидгардские фильмы про перемещения во времени и бредила идеей вернуться в прошлое и спасти отца.
– Да, я не могла даже ходить на погост к его могиле, потому что у меня начинались приступы удушья от слез.
– Горе начало постепенно отпускать тебя только через год после похорон, - Вадим прижал сестру к груди, чтобы отогнать от нее те мучительные воспоминания семилетней давности.
– В те времена нашей маме было не легче, чем нам – ты же знаешь, как они с папой любили друг друга. Я помню, как рыдала в своей комнате, лежа на кровати, когда ко мне пришла мама. Она обнимала меня и гладила по голове, – говорила Кира, поглаживая брата по волосам, – от маминых рук исходило тепло. Сначала меня бил жуткий озноб, но я очень быстро согрелась, я потом с любовью вспоминала, как она меня согрела и словно укрыла своей нежностью.
Кира продолжала вполголоса рассказывать, осторожно приглаживая мысленной ладонью его ауру и незаметно наблюдая за тем, как братишка успокаивается и расслабляется от ее слов и ментальных прикосновений:
– Мама рассказывала мне тогда, как они познакомились с папой. Он пришел к ним домой свататься – красивый, статный военный, уже опытный аронавт – в то время папа уже начинал летать к Ярилу. Мама была такая счастливая и влюбленная, так что бабушка с дедушкой одобрили ее выбор и благословили их женитьбу.
Кира слегка отодвинулась от брата и заглянула ему в глаза – они больше не пылали огнем ненависти, в них была только тоска. Она провела открытой ладонью по его щеке и предложила:
– Давай сходим на озеро.
Вадим согласно кивнул.
Озеро находилось в полукилометре от дома, молодые люди медленно шагали по тропинке. Каждый кустик, каждое дерево были знакомы с детства – здесь они с Олегом детьми играли в шалаше – его сохранившиеся остатки еще виднелись сквозь листву. А там между деревьями две их качели – втроем они любили кататься на них, поочередно раскачивая друг друга. Несмотря на то, что Олег был старше возрастом, заводилой в играх всегда выступал Вадим.
Перед глазами вставали картины их детских шалостей, и от этих воспоминаний молодому человеку снова захотелось взвыть в голос. Он остановился у ближайшего дерева и с силой ударил по нему кулаком. От удара перед глазами потемнело, а дерево ответило еле слышным гулом. Кира обернулась и укоризненно посмотрела на брата. Девушка подошла к обиженному дереву и ласково погладила по стволу, шепотом попросив у него прощения. Вадим также запоздало повинился перед деревом. Его снова начала пронимать дрожь, хотя день был теплый. Парень нахмурился, сжал руками свои плечи и ускорил шаг.
Глава 16. Ингард. Беседка у озера
На берегу озера стояла деревянная беседка, в которой молодые люди и расположились. Вадим глухо заговорил, тяжело роняя слова и не отводя взгляда от искрящейся поверхности воды:
– Я не могу оставить этого просто так. Я бы понял и принял, если бы это была героическая смерть на поле боя, или как у нашего отца, когда взорвался его корабль при доставке солярного топлива к солнцу. Но не так, как погиб Олег! Так глупо и бездарно, словно вся его жизнь была бесполезной и никому не нужной. А ведь это не так! Он был героем, он был смелым, он был нужен и важен, он делал великое дело нашего народа! Кто-то должен ответить за смерть моего брата. И я клянусь – я найду того, кто это сделал, и уничтожу его! – кулаки парня сжались, костяшки пальцев побелели, а на лице появилось холодное выражение неотвратимого убийства.
Кира как никто понимала горе и гнев Вадима. Она вздохнула, собираясь с мыслями, чтобы переубедить строптивого младшего брата.
– Ты ведь уже слышал о том, что подобные несчастные случаи, к сожалению, происходят. Редко, но они случаются. И мы ничего не можем поделать с этим, потому что спонтанные порталы междумирья не зависят от людей. Это невидимые размытые границы между нашими мирами, поэтому Олег и не заметил, когда нечаянно угодил в этот портал. Это действительно несчастный случай, Вадим. Никто не виноват в его смерти, – настойчиво вразумляла она.