Лиф захотел вскочить на ноги, но, когда он попытался это сделать, его правую ногу пронзила острая боль. Он вскрикнул, снова упал на снег и со стоном обхватил ступню руками. Из его глаз брызнули слезы.
Когда он поднял голову, перед ним стоял его спаситель.
Этот человек, одетый в коричневый меховой плащ длиной до лодыжек, был маленького роста и едва доставал Лифу до подбородка, хотя Лиф был ниже большинства своих сверстников. Лицо незнакомца, почти полностью скрытое надвинутым на голову капюшоном, выглядело бледным и морщинистым. Его глаза смотрели приветливо, хотя и с осуждением, напоминая при этом глаза Озруна. Через плечо он нес лук размером больше, чем он сам.
— Ты ранен? — спросил он Лифа.
Лиф храбро покачал головой, но затем застонал от боли.
— Нога… — пробормотал он. — Волк цапнул меня за ногу.
Человечек сморщил губы, опустился на колени и ощупал ногу Лифа так грубо, что тот вскрикнул.
— Выглядит неважно, — произнес его спаситель. — Я позабочусь о ране. Но сначала пойду-ка посмотрю, остались ли здесь еще звери. — Он встал, зарядил лук стрелой и быстро исчез среди сугробов.
Лиф с трудом выпрямился, стиснул зубы и вытянул раненую ногу. Сапог был разорван в клочья, внутри было полно крови, поэтому Лиф не мог разглядеть, насколько глубока была рана. Мальчик ясно понимал, что ему невероятно повезло. Взрослый волк легко мог бы отгрызть ему ногу.
Лиф с горечью подумал о том, что его странствиям пришел бесславный конец. За четыре дня дороги он израсходовал почти все силы. С раненой ногой он никогда не перейдет через горы.
Вернулся его спаситель. Теперь он нес лук не в руках, а через плечо.
— Их больше нет, — сказал он. — Нам повезло, мальчик. Будь их больше, мы бы с ними не справились. — Он нахмурился и указал рукой туда, откуда пришел. — Там в снегу лежит еще один зверь. Это ты проломил ему череп?
Лиф кивнул. На лице человечка отразилось одобрение.
— Ты неплохо умеешь обращаться с топором, — сказал он. — И все-таки ты дурачок. Почему ты не остался лежать, когда к тебе подошли волки? Я убил бы их, прежде чем они до тебя дотронулись бы.
— Ты спас мне жизнь, — прошептал Лиф. — Я так тебе благодарен.
— Я ненавижу весь этот волчий сброд, — ответил его спутник. — Я застрелил бы их, даже если бы тебя не было. Но, что касается спасения жизни, ты, пожалуй, прав. Ты у меня в долгу.
— Кто ты? — спросил Лиф.
— Меня зовут Ойгель, — ответил его спаситель.
— Ты карлик, да?
— Карлик? — Ойгель фыркнул. — Болван! Я из племени шварцальбов. — Он не на шутку рассердился. — Ты что, хочешь меня оскорбить? Даже слепой отличает карликов от альбов.
— Прости меня, Ойгель, — спохватился Лиф. — Я не хотел тебя обидеть. Я никогда в жизни не видел карликов… то есть альбов, — торопливо поправился он.
Ойгель вздохнул, опустился перед Лифом на колени и начал грубо разрезать ножом его сапог. Лиф стиснул зубы от боли.
Карлик покачал головой. Когда нога мальчика освободилась, он внимательно осмотрел рану.
— Выглядит плохо, — сказал он. — Вроде ничего не сломано, но несколько дней ты не сможешь бегать. — Он поднял глаза на Лифа и нахмурился. — Что привело такого мальчишку, как ты, сюда в бурю? До ближайшего города несколько миль.
— Я… отправился на юг, — уклончиво ответил Лиф.
— На юг? — повторил Ойгель. — Неужели ты не нашел для этого лучшего времени, мой мальчик? Кто ты вообще?
— Меня зовут Лиф.
Ойгель снова поднял на него глаза.
— Лиф? — повторил он.
Мальчик кивнул.
— Своеобразное имя, — пробормотал Ойгель. Лифу показалось, что на самом деле он хотел сказать что-то другое. Но карлик покачал головой и снова склонился над его ногой.
Лиф не мог разглядеть, что он делал, но ему было очень больно и, когда карлик встал, правая нога совсем онемела.
— Вот, — довольно произнес Ойгель. — Через несколько минут ты сможешь встать. Но с такой раной ты далеко не уйдешь. — Он прислонился спиной к обломку скалы, медленно поднял руки и откинул капюшон.
— А теперь рассказывай, кто ты и что делаешь здесь один-одинешенек в такую погоду.
Лиф отвел в сторону глаза. Раньше, когда Ойгель вернулся и спросил его об убитом волке, он почувствовал такую радость, что немедленно рассказал бы ему свою историю. Но прошло некоторое время, и Лиф думал уже иначе. Скорее всего, Ойгель не поверит ни одному его слову. Лиф насторожился: он не знал, что должен думать об этом странном карлике, который утверждал, что он вовсе не карлик. В конце концов, он убил волков не ради спасения Лифа, а только потому, что они — его враги.