еи, германии. Все упомянутые племена занимаются земледе-
лием, прочие же — даи, марды, дропики — кочевники [111].
126. Когда все они явились с упомянутым серпом, то Кир
приказал за день расчистить определенный участок земли
(известная часть Персидской земли площадью приблизитель-
но 18 или 20 стадий была покрыта колючим кустарником). По
окончании этой тяжелой работы Кир приказал на следующий
день явиться снова, предварительно вымывшись. Между тем
Кир велел собрать в одно место всех коз, овец и коров своего
отца, заколоть их и приготовить угощение для персидского
войска. Кроме того, он заготовил большое количество вина и
хлеба. На следующий день, когда персы явились, Кир предло-
жил им, расположившись на лугу, угощаться. После пирше-
ства Кир спросил персов: какой день им больше понравил-
ся — вчерашний или сегодняшний. «Между этими днями
есть, конечно, большое различие, — отвечали они, — ведь
57
Агшин Алиев. Мидияне
вчерашний день принес нам только невзгоды, а сегодня —
все прекрасно». Подхватив эти слова, Кир открыл персам все
свои замыслы и сказал: «Персидские воины! Дело обстоит
вот как: если вы пожелаете следовать за мною, то у вас будут
и эти блага, и еще в тысячу раз больше. Если же не захотите,
то вас ожидает бесконечный подобный вчерашнему тяжкий
труд. Поэтому следуйте за мною и обретете свободу. Я рож-
ден, как я верю, по воле богов взять на себя дело вашей сво-
боды. Я думаю, что вы ничуть не уступаете мидянам во всем
прочем и в особенности как воины. Поэтому вам следует как
можно скорее отложиться от Астиага».
127. Отныне персы обрели вождя и были рады избавлению от
мидийского ига. Уже давно ведь мидийское владычество
было им ненавистно. Астиаг же, когда узнал о таких при-
готовлениях Кира, отправил к нему вестника с приказанием
явиться к себе. А Кир велел вестнику объяснить царю, что
прибудет к нему раньше, чем тому будет угодно. Услышав
такой ответ, Астиаг призвал весь мидийский народ к оружию
и назначил военачальником Гарпага (бог ведь помрачил ум
царя, и он предал забвению все, что сам причинил Гарпагу).
Когда мидяне выступили в поход и начали битву с персами,
то сражалась лишь одна часть войска, не причастная к загово-
ру, другая добровольно перешла на сторону персов, большин-
ство же воинов, изменив своему долгу, трусливо обратилось в
бегство.
128. Так-то мидийское войско позорно рассеялось. Астиаг же,
узнав о поражении, грозно воскликнул: «Все равно! Несдоб-
ровать же Киру!». Затем царь велел сначала посадить на кол
снотолкователей-магов, которые убедили его пощадить Кира,
а потом велел, чтобы все оставшиеся в городе мидяне — стар
и млад — взялись за оружие. С этим войском Астиаг сам
выступил против персов, но в битве потерпел поражение. Сам
58
Агшин Алиев. Мидияне
царь был при этом взят в плен, а мидийское войско уничтоже-
но [112].
129. Тогда Гарпаг подошел к пленному Астиагу и стал зло-
радно издеваться над несчастным. Обращаясь к пленнику с
язвительными словами, между прочим, спросил его: что такое
для него потеря владычества по сравнению с тем пиром,
когда он, Астиаг, предложил на угощение ему, Гарпагу, мясо
его же сына. За это-то злодеяние он, Астиаг, и стал теперь из
царя рабом. Астиаг же посмотрел на Гарпага и в свою оче-
редь заметил: не приписывает ли Гарпаг себе деяние Кира. А
Гарпаг возразил, что он сам написал Киру об этом, [побуждая
его к восстанию], и потому по справедливости — это его
заслуга. Тогда Астиаг стал приводить доводы в доказатель-
ство того, что Гарпаг глупейший и самый негодный человек
на свете. Самый глупый — потому что возложил царский
венец на другого, хотя мог бы сам стать царем (если, действи-
тельно, как он уверяет, переворот — дело его рук). Самый же
негодный оттого, что «из-за своего пиршества» он сделал
мидян рабами. Если уж непременно нужно было кого-нибудь
другого облечь царской властью вместо него, Астиага, то
справедливее было бы по крайней мере предоставить эту
честь мидянину, а не персу. Отныне же ни в чем не повинные
мидяне стали из господ рабами, а персы — прежние рабы —
теперь владыки.
130. Итак, Астиаг после 35-летнего царствования лишился
власти. Из-за его жестокости мидянам пришлось подчиниться