которых был родом. Был он искусен и в ловле диких зверей, и
в рукопашном бою, и в битве на колеснице или на коне.
Однажды он увидел вавилонянина Нанара. В роскошных
одеждах, с серьгами в ушах, гладко выбритый, он был
женоподобен и слаб. Испытывая отвращение к этому
человеку[187], Парсонд стал убеждать царя отобрать у
82
Агшин Алиев. Мидияне
Нанара власть и передать ему. Но царь не решался обидеть
вавилонянина и нарушить установления Арбака. Дважды и
трижды обратившись с этими просьбами к Артею и получая
все тот же ответ, Парсонд перестал домогаться своего. Но все
это не осталось тайной для Нанара. Узнав о намерениях
Парсонда, он пообещал мелким торговцам[188], всегда в
большой количестве следовавшим за его войском, богатые
подарки, если кто-нибудь из них захватит Парсонда и
приведет к нему. Как-то раз случилось, что Парсонд,
охотясь[189], ускакал далеко от царя и выехал на равнину,
расположенную вблизи Вавилона. Своих слуг он отправил в
близлежащий лес и приказал им кричать и шуметь, выгоняя
зверей на равнину. Так он поймал множество кабанов и
оленей. Наконец, преследуя дикого осла, он далеко оторвался
от своих и, гоня его в одиночку, прискакал в Вавилонию, в то
место, где находились торговцы, заготовлявшие припасы для
царя. Увидев их, он попросил у них попить, таи как
испытывал жажду. А они, с радостью увидев Парсонда,
подошли к нему, налили напиться и, взяв коня, предложили
поесть. Проведя весь день на охоте, он не без удовольствия
выслушал это и велел отправить пойманного осла к царю, а
слугам, оставшимся в лесу, сказать, где он находится.
Торговцы, пообещав все сделать, усадили Парсонда,
поставили перед ним разные кушанья и налили для питья
самого сладкого вина, нарочно неразбавленного, чтобы он
опьянел. Насытившись, он потребовал коня, чтобы уехать к
войску царя. А они, приведя красивых женщин, стали ему их
показывать и предлагать здесь лечь и провести с ними ночь, а
на рассвете уехать. Парсонд, увидя этих женщин, остался
переночевать в поле. От общения с ними и от усталости его
охватил сон. Тогда торговцы, оттащив спавшую с ним рядом
женщину, все вместе напали на него, связали и доставили к
83
Агшин Алиев. Мидияне
Нанару. Тот, увидев его (Парсонд отрезвел и понял, в какую
он попал беду), спросил: "Разве ты сам Парсонд, или кто-
нибудь из твоих близких видели от меня раньше какое-либо
зло?" Тот ответил, что нет. - "Может быть, ты опасался
испытать что-нибудь впредь?" - "Нет, конечно!" - "Так что же
ты
сам
стал первым
оскорблять меня; называть
женоподобным, требовать у Артея мое царство, будто
действительно я ничего не стою, а ты - человек дельный? Я
очень благодарен Артею за то, что он не позволил себя
убедить и отнять у нас власть, данную Арбаком[190]. Ради
чего ты это сделал, злой ты человек?". Парсонд, нисколько не
заискивая, ответил: "Я думал, что я достойнее обладать этим
даром, потому что я мужественнее тебя и полезнее царю, чем
ты, гладко выбритый, с подведенными сурьмой глазами и
намазанной белилами кожей". На это Нанар заявил: "И тебе
не стыдно, что тебя, такого сильного, захватил более слабый
только потому, что ты сам ослабел от еды и любви! Ну, а я
сделаю так, что скоро ты станешь изнеженнее женщин, и
кожа у тебя станет белее, чем у них". И поклялся Белом и
Милиттой. Так ведь вавилоняне называют Афродиту. Тотчас
призвал он евнуха, которому были вверены музыкантши и
сказал ему: "Уведи этого человека, выбрей ему все тело и
разотри пемзой все, кроме головы; мой его дважды в день и
натирай яичным желтком; пусть глаза его будут подведены, а
волосы уложены, как у женщин. Пусть он научится играть на
кифаре и на лире. Пусть он научится петь, чтобы он мог
служить мне вместе с музыкантшами, во всем подобный
женщине. Когда тело его станет гладким, пусть он с ними
проводит жизнь, пусть носит ту же одежду и занимается тем
же ремеслом". Когда он сказал это, евнух, взяв Парсонда,
выбрил ему волосы везде, кроме головы, выучил всему, чему
было велено, изнежил его, моя дважды в день, и сделал его