1 De Madariaga I. 1982. Autocracy and Souvereignty // Canadian — American Sla
vic Studies, 16, nos. 3-4. P. 184-187.
2 Macartney C. A. 1968. The Habsburg Empire 1790-1918. Weidenfeld and Nicolson.
P. 405, 549, 520.
3 Seeley J. R. 1878. The Life and Times of Stein. Cambridge University Press. P. 231-
232.
истории.1 Главные темы, относившиеся к истории раннего Нового времени, были определены, и среди них впервые находился «абсолютизм».
В тот же период создается образ Ришелье — деспота, попиравшего права подданных, архитектора «абсолютизма».2 Были опубликованы «Мемуары» Моле, бывшего в XVII столетии президентом парламента, участника Фронды, страстного противника торжествующего деспотизма. Историография средневековой Италии также была оживлена либеральными красками. Таким образом, создался неисторический контраст между городами–республиками, такими как Ф л о р е н ц и я, и такими, где установились деспотические синьории.3 Английская историография благодушно оценивала подобные изменения. Сформировав парламентский режим, постепенно трансформировавшийся в демократию, англичане могли определить свою позицию относительно двух остаточных явлений ancien régime — позицию официального оппонента современного абсолютизма на континенте, а также «абсолютистских» порядков, спроецированных на XVIII столетие.
СТАРОСТЬ
В концепции «абсолютизма» увековечена сделанная в XIX веке попытка назвать деспотическими абсолютные монархии раннего Нового времени. Как в Англии, так и во Франции ancien régimes имели консультативные и прерогативные механизмы, соответственно ограниченную и абсолютную сторону. Однако XIX столетие воспринимало абсолютную и ограниченную монархию только как альтернативные системы управления. Такая точка зрения стала фатальной для понимания периода, когда правительства не могли легитимно функционировать без использования обоих механизмов. Миф об «абсолютизме» произвольно выхватывал из контекста абсолютную сторону власти во Франции и ограниченную — в Англии. Тонкая политика раннего Нового времени была сведена к единому modus operandi и затем к дошедшим до нас конфронтационным карикатурам.
Обычно мифы основываются на крупице правды. В последние дни существования ancien régime французские короли в самом деле действовали деспотически — как ни странно, под влиянием либеральных идей Просвещения. Они стремились к скорейшему проведению задуманных ими реформ, на которые не ожидали получить согласие сословных представительств. Но
1 Gilbert F. 1965. The Proffesionalization of History in the Nineteenth century // Hig-
ham J. (ed.) History. Prentice Hall.2 Knecht R. J. 1991. Richelieu. Longman. P. 217.
3 Law J. E. 1981. The Lords of Renaissance Italy // Historical Assotiation. P. 5-7,
30-33.
ни один француз не отождествлял деспотизм с французской конституцией. Конституция была как раз тем, что считалось естественным, по крайней мере до конца 1789 года. Деспотизм был антиподом конституции. Концепция «абсолютизма» создает организованную систему из того, что до 1789 года считалось сбоем в работе государственной машины.
В последние два десятилетия исследователи уловили суть проблемы. Она состоит в наложении современных стереотипов на прошлое, которое не было с ними знакомо или придавало им другое значение. В раннее Новое время абсолютные монархии совсем не походили на аристократии XIX столетия: в них преобладал консультативный элемент, они были более конституционными и патриархальными. Пользуясь этими открытиями, в последние двадцать лет историки попытались выявить изначальную концепцию «абсолютизма», поскольку результаты исследований поколебали старую модель. В результате возникла грандиозная историографическая неразбериха. Понятие «абсолютизм» неотделимо от конфронтационной политики периода, когда оно воспринималось как обозначение особой системы управления. Оно навсегда стало слишком автократическим, слишком деспотическим и слишком бюрократическим, чтобы отразить всю сложную систему сдерживаний и противовесов старого порядка до 1789 года.