– Но я не охотница.
– Значит, вы – дичь.
– Я здесь никто, если честно. Мне давно хотелось уйти отсюда, и я осталась лишь из-за Оскара и частично из-за Веры.
– Вы с ней подруги? – Он все же коснулся своей щекой ее щеки, и Рите показалось, что она обожглась.
– Нет, скорее приятельницы. Но она мне нравится, она добрая…
Танец закончился, взрослый мальчик по имени Рай отвел Риту на место и поклонился. Он не мог знать, каким вдруг удивительно легким стало ее тело, как не мог увидеть и проснувшееся в ней дикое и хищное животное, почуявшее запах настоящего свежего мяса.
– У вас удивительно красивая жена, Оскар. Я завидую вам… Не хотите выпить со мной за ее здоровье?
Оскар, побледнев, даже привстал, и Рите показалось, что он готов бросить в лицо подвыпившему Раю какую-нибудь резкость. Но вместо этого она услышала:
– Я с большим удовольствием выпью с вами, Рай, и не только за здоровье моей жены. Леня уже успел передать мне о вашем согласии. Поверьте мне, вы не пожалеете о том, что приняли участие в этом проекте. Частный родильный дом – это перспективно. Тем более если учесть, что последнее время наши женщины перестали бояться родов – они стали рожать после сорока!
Для Риты, не имевшей детей и знающей оборотную сторону вопроса, эта тема вызвала раздражение. То, что современные женщины стали рожать в таком позднем, зрелом возрасте, она объясняла не исчезновением страха перед родами, а совершенно другими причинами, первой из которых было желание женщины, как правило, жены преуспевающего бизнесмена, родить мужу наследников. В то время как молодые женщины, до тридцати, но не имеющие даже собственного угла, не могли себе позволить иметь даже одного ребенка. Молодожены с дипломами о высшем образовании, полные сил и физически здоровые, работая за низкую зарплату в фирмах-однодневках, последние деньги отдавали за снимаемое жилье, и никто не знал, что ждет их впереди… А дети? Какие дети, если нет денег? Но в одном Оскар был прав: состоятельные роженицы предпочитали рожать в комфортных условиях, а потому строительство частного родильного дома действительно являлось перспективным делом, тем более что земля, на которой Оскар собирался его построить, уже была полностью выкуплена и только ждала своего часа.
Оскар предложил Раю сесть рядом с ними за стол, налил ему водки и, незаметно подмигнув Рите, чокнулся со своим будущим, как он уже полагал, партнером. Леня Ащепков, мгновенно возникший у них за спиной, успел протянуть между ними и свою рюмку, хрустальным звоном оглушив Риту и заставив ее вздрогнуть.
– Хотели без меня, черти? – Он как-то нехорошо захихикал и опрокинул в себя водку. – Не получится. Где тут у нас песочники, мои самые любимые грибочки? С луком, пожалуйста. Оскар, я вот что тебе хотел еще предложить… Я тут познакомился еще с одним человечком, он занимается немецким медицинским оборудованием…
Рита вдруг почувствовала на своем колене мужскую руку и подняла глаза на сидящего почти вплотную к ней Рая. Ей представилось, что они сидят на большой солнечной поляне, прижавшись друг к другу, и вдыхают запах свежескошенной травы или сена. Вероятно, так свежо пах одеколон этого рафинированного, но с повадками дикого зверька мальчика.
– Здесь душно, – сказал он так, словно его рука жила своей жизнью, а все остальное тело – своей и колено сидящей рядом Риты нисколько его не волновало. В глазах – ни блеска, ни похоти. Ангельское бледное лицо, поражающее своей невинностью и наивностью. – Может, подышим свежим воздухом?
И он, вдруг крепко схватив ее за руку, вывел из-за стола и потянул за собой к выходу. Поступок неслыханный, неожиданный и дерзкий. Все произошло молниеносно. Оскар, занятый разговором с Леней, к счастью, даже не заметил Ритиного ухода. Спустя минуту они стояли уже на лестничной площадке, рядом с открытым окном, и Рай все так же крепко держал ее руку в своей. Шум двора с детскими голосами и шелестом тополей вливался в окно вместе со свежим ветром.
– Вы обманули Оскара? Ведь вы нисколько не заинтересовались его родильным домом.
– Не знаю, я еще не решил. Но сейчас я заинтересован куда больше вами.
– Почему вы называете себя Раем?
– Мое настоящее имя Амфиарай, мой дед был греком, а бабка – русская. В моей семье намешено много кровей, есть и французская, и испанская, и даже мадьярская…
– Я не должна стоять здесь с вами, мне надо вернуться к Оскару.
– Он ревнив?
– Да. И мне не хотелось бы, чтобы он нас здесь застал. Вы не знаете его…
– Тогда вернемся. – И он так же, не выпуская Ритиной руки, повел ее за собой к двери.
Ей казалось, что прошел не один час, как она ушла от Оскара. Как ребенок, живущий во чреве своей матери и связанный с ее организмом жизненно важными сосудами и пуповиной, она была, оказывается, накрепко привязана к своему мужу. Но, увидев сквозь толпу танцующих пар мужа, так же увлеченно беседующего теперь уже с другим мужчиной, вероятно, тем самым, которого ему порекомендовал Леня, она почувствовала себя лишней. Или свободной?
Глава 6. Страсть, безумие, бегство
…Она не поняла, как они оказались в спальне Веры. Идеальное место, где было тихо и Рита могла спокойно, не боясь быть замеченной кем бы то ни было, рассмотреть того, кто осмелился вот уже несколько раз силой овладеть пока только ее рукой. Игра, доставлявшая ей удовольствие, заставляющая пылать ее лицо и чувствовать себя слабой, вялой, но одновременно испытывать чудесное предвкушение любовного потрясения, только еще начиналась. Опасность быть застигнутой врасплох ревнивым собственником Оскаром, уже давно заявившим свои мужские права на ее тело, вносила в эту игру элемент животного страха и даже ужаса. Ведь никогда еще за все время их совместной жизни с Оскаром она не позволяла никому уводить себя с вечеринки даже в подъезд под предлогом подышать свежим воздухом. Арама расценил бы ее поступок как преступление, как потенциальную измену, как предательство. Рита принадлежала ему, и в этом состоял истинный смысл их брака. Арама мыл ее по утрам, называя своей девочкой; вытирал досуха полотенцем, приговаривая что-то очень ласковое, нежное и вместе с тем животное, хрипяще-просящее, после чего овладевал ею в ванной комнате или в кухне – там, где его охватывало желание. Он всегда, словно оправдываясь за свою несдержанность (внешне выглядевшую как хозяйская вседозволенность), связывал половые акты с пользой для здоровья, чем сильно злил еще молодую, не собирающуюся ничем болеть и не терпящую всех этих «профилактических» разговоров Риту. Из книг, кино и редких бесед на эту тему с другими женщинами (подруг, как таковых, у Риты не могло быть в принципе, об этом также позаботился ее любвеобильный супруг-однолюб Арама; Вера Ащепкова, к примеру, лишь считалась Ритиной подругой, ее статус был только озвучен, не более, на самом же деле они являлись всего лишь приятельницами) Рита знала, что то, что проделывает с ней муж по утрам, изредка днем и довольно утомительно и долго вечером, меньше всего связывается у других пар со здоровьем. Любовь, на худой конец страсть, о которой она знала лишь понаслышке (но отголоски которой заставляли ее стонать и метаться на горячих простынях во сне, когда она снилась себе распластанной на жесткой земле с качающимися над ней зелеными лапами елей, размазанными по высокому голубому небу кипенно-белыми облаками и смутно различимым лицом мужчины), двигали в основном живыми существами, сливающимися в единое целое, как сросшиеся намертво лепестки двух так непохожих друг на друга цветков. Мужчина и женщина. Факт соития был непонятен ей, и она, отдаваясь во власть сильных и властных рук Оскара, терпеливо и покорно выполняла свой супружеский долг, словно расплачиваясь таким образом за свое комфортное во всех других смыслах существование в браке. Кроме того, ей было приятно осознавать, что ее тело доставляет Оскару такое наслаждение, ведь ей, неразбуженной, было его все равно не понять, хотя с опытом к ней пришла и спасительная, и отравляющая ее все больше и больше ложь, в которой она боялась признаться даже себе: она научилась симулировать оргазм.