Либеральный богослов, которому все годится для доказательства существования исторического Иисуса, и туг нашелся. Он разъясняет, что вся суть в том, как Иисус смотрит на мир, на бога, на людей, как он отвечает на вопрос: что такое бог? что называется религией? Вы думаете, что всем прежним изложением уже выяснено содержание этого ответа: мы ровно ничего незнаем, как отвечал Иисус на указанные вопросы? Как бы не так! Вернле известно, как отвечает Иисус на все эго, он видит этот ответ ясно, «как при свете дня». «Всей массой своих притч и изречений Иисус говорит с нами столь ясно и определенно, как если бы он был современником нашим (!). Никто в мире не посмеет сказать, что мысли Иисуса об основной проблеме, которая не перестает быть основной и для нас, являются туманными или неверными! И если христианство за целые века забыло все, чего требовал от него в первую голову учитель, то теперь (т. е. после разъяснений критической теологии) учение Иисуса светит нам из евангелий снова так ярко и чудесно, словно только что взошло солнце и разогнало своими победоносными лучами призраки и тени ночи». Тот же Вернле, которому мы обязаны вышеприведенным утешительным заключением, оставил нам очень ценимое в богословских кругах произведение — «Возникновение (зачатки) нашей религии», в котором он с таким воодушевлением, с такими подробностями изобразил самые интимные мысли, намерения, слова Иисуса и его последователей, а также их учение, как если бы он сам был современником Иисуса, очевидцем всех его испытаний.
Еле удерживаешься от крепкого словца. Ведь, эго выводы очень серьезного ученого, ведь, это «свет его науки»! Столь часто цитированное нами произведение Вернле: «Источники жизнеописания Иисуса» относится к целой серии «историко-религиозных книг для народа», которые содержат в себе квинтэссенцию современной критической теологии и предназначены для самых широких кругов, интересующихся религией, и вообще для «образованной» публики. Можно, таким образом, с полным правом предположить, что упомянутое произведение выражает именно то, во что, по мнению либеральных богословов, следует верить людям, прислушивающимся к их голосу. Или, быть может, авторы «историко-религиозных книг для народа» так низко ценят умственный уровень своих читателей, что они уверены в достаточности тех выводов, какие мы видели у Вернле, для укрепления веры «образованного общества» в исторического Иисуса? Знакомишься с «научными» выводами других значительных богословов по этому вопросу, прочитываешь Бейшлага, Гарнака, Б. Вейса, Пфлейдерера, Юлихера, Гольцмана, Буссе, которые с таким пылом и жаром отстаивают существование исторического Иисуса против возражений «какого-нибудь» Кальтгофа, — всюду одно и то же трагикомическое зрелище: с одной стороны, эти ученые богословы всячески обесценивают евангельские источники, до такой степени своей критикой разоблачают неавторитетность, недостоверность сведений, сообщаемых евангелиями, что от них ничего почти не остается; с другой стороны, эти же ученые патетически распинаются во славу полученного ими таким путем «зерна исторической правды», превозносят «правдолюбие» критической теологии. «Правдолюбие» же это состоит всего только в том, что либеральная теология признала мифом и легендой то, что совершенно явно является таковым, что давно уже стало мифом и легендой для всех непредубежденных людей. Эти же ученые с каким-то исступлением возносят пламенные гимны Иисусу-человеку, как будто сообщения евангелия имеют теперь еще какое-нибудь историческое значение. Но вот что об этом говорит Гаусрат: «Отбрасывать в (евангельских) рассказах все чудесное и остаток выдавать за историю — это раньше вовсе не называлось критикой»[54]. Можно ли после этого упрекать католическую теологию в том, что она с нескрываемым состраданием, — больше того, с презрением, смотрит на всю эту протестантскую «критику», что она не устает обвинять в половинчатости, непоследовательности и бесплодности эту критику, пытающуюся вскрыть истоки христианства.. Разве она не в праве торжествовать по доводу фиаско, которое потерпел протестантизм в его стремлении представить евангелия, как исторический источник для обоснования веры в существование Иисуса? Правда, те доводы, которые приводит сама католическая теология в пользу гипотезы исторического Иисуса, настолько чужды всякой критики, всякого доброго желания выяснить подлинную действительность, что на ее выводах и вовсе не стоит останавливаться. Католическая теология разрешает проблему просто: она видит в существовании исторического Иисуса необходимое предшествующее условие для существования католической церкви; раз существует христианство, значит, существовал и Иисус, хотя бы все факты говорили против такого вывода. Один из Католических богословов сформулировал основную тенденцию, проникающую все католические исследования по вопросу о существовании Иисуса, в таких выражениях: «Евангелие имеет так много старых, многочисленных и обоснованных свидетельств в пользу своей подлинности, как почти ни одно произведение античной литературы (!). Если не хотеть быть непоследовательным, то не следует даже ставить вопроса о подлинности евангелия. Достоверность евангелия тоже вне всякого сомнения, ибо его авторы сами видели, слышали все, о чем они рассказывают (!), или они узнали об этом от очевидцев, ибо авторы эти были мужами, способными к суждению (?!), любящими правду, ибо эти авторы могли, хотели, больше того — обязаны были, говорить правду»[55].
54
Стоит, например, взять заключительные слова Петерсена из его «Dio wunderbare Geburt des Heilands»:«Если даже мы не самовольно, а вынужденные к тому исторической необходимостью отвергнем фразу: «зачатого от духа святого, рожденного от девы Марии», то у нас все-таки остается «сын божий». Иисус остается «сыном божьим», ибо бог был отцом его, ибо он стоит одесную бога. Мы имеем полное право признать, несмотря на наше отрицание историчности непорочного зачатия: «Ты — Христос, сын бога живого!» То же мы находим в замечательном произведении Бриннера «Умирающий и воскресающий божественный спаситель». Кого не стошнит от этой фразеологии, тому уже ничем не поможешь.
55
История церкви первого столетия является историей бесстыдных литературных подделок, грубого насилия в делах веры, бессовестной спекуляции на невежестве широких масс. Ссылки на «достоверность» христианских писателей этой эпохи могут вызвать у осведомленных людей только ироническую улыбку.