Христианство было замечательно тем, что, непоследовательно разрешая (по крайней мере, во II веке это было уже так) людям все же прозябать на земле, в ожидании небесного царства, плодиться и размножаться, любить своих жен, кушать и т. д., выбросило, хотя и фиктивно, теоретически, утопично, так-сказать в кредит (главное — вера!), из практически стоящих всегда перед человечеством целей необходимость бороться с природой.
Иначе говоря, именно основу всей человеческой истории — борьбу человечества с природой — оно предписало игнорировать, как активную его задачу, и вместе с тем предписало своим последователям добродетельно повиноваться в «земных грешных делах» правящим классам, т. е. работать на них при любых тяжких условиях, лишь вполне полагаясь на высшую справедливость, на божественное удовлетворение и искупление в будущем мире, т. е., говоря языком нынешних ученых богословов, в космосе.
Отсюда вытекают, как и показала история христианства, что для огромного периода в 2000 лет христианское представление о человечестве и его задачах фактически, на деле, с тем или иным успехом обслуживало в самых разнообразных комбинациях все те же коренные задачи всех бывших до него религий — организовать или способствовать организации правящими классами данного метода классового способа борьбы с природой, путем убеждения эксплуатируемых в том, что борьба с природой и присвоение ее продуктов есть случайная, так-сказать нелегальная, второстепенная деятельность человечества (пока бог грехам терпит), а что высшая воля, мировая его задача — это воссоединение с богом в религиозном сознании и затем на небесах покорность его, якобы, разумной воле, раскрываемой только в религии.
Древс в своем стараний реабилитировать религию, конечно, менее всего интересуется классовой борьбой, как содержанием всей человеческой писаной истории, определяющей ход .идеологии, и чисто-логически, абстрактно доказывает, что в данный исторический момент христианство, как частный вид, якобы, религии общечеловеческой, должно исправить в себе тот принципиальный уклон, который оно сделало от учения Павла, этого, по мнению Древса, истинного провозвестника подлинного христианства, проповедовавшего впервые в ту эпоху идею вочеловечения божества, т. е., по мнению Древса, сущность всех религий.
Характеристика и философский генезис учения Павла составляют самые блестящие, с точки зрения исторической критики, страницы труда Древса.
Здесь автор выступает во всеоружии своего знания новейших изысканий в области веддийского культа, мандеизма и др. восточных культов, а главное — греческой философии, преимущественно Платона и его эпигонов (гнозис).
В ряде в высшей степени убедительных сопоставлений и анализа учения Павла он блестяще доказывает, что христианство, как его формулировал Павел, является синкретической религией, тесно связанной, с одной стороны, с иудейским мессианизмом и, с другой, — с той древнеарийской религией, в основе коей лежали Культ Агни и многообразные солнечные культы умирающих и воскресающих богов, переработанных Павлом в горниле греческой упадочной метафизики. Установив эту тесную связь христианской религии с религиями Востока, Древс доказывает, что учение Павла, так же, как и всех восточных религий, не только не требует и не предполагает признания личного, исторического Христа, как посредника между богом и людьми, но прямо противоречит этому.
Поэтому он приходит к выводу, что восторжествовавшее в IV веке представление о личном историческом Христе было результатом искажения Павлова христианства и таким шагом назад, результаты коего теперь, через 17 веков, ведут христианскую религию к неминуемой гибели, благодаря развитию натуралистического мировоззрения, никоим образом не могущего уже примириться с исторически данной личностью бога, жившего, якобы, 2000 лет тому назад.
Необходимо, по мысли Древса, для христианской религии возобновить линии преемственности с натуралистическими религиями, элементы коих были у Павла обогащены христианской идеей бога-человечества и «искупления», чтобы сделать христианскую религию снова приемлемой для людей XX века, исторически и философски истолковав всю ее мифологию, догматику, как универсальные стадии религиозного сознания человечества, чем только и можно сохранить все внутреннее содержание христианской религии, как учения о воплощении бога в людях и людей в боге.