В настоящее время Роберт Эйслер в статье «Die Taufe des Johannes» обратил внимание на пророка Михея (7, 14), где Сион устами пророка говорит богу: «Паси народ твой жезлом твоим, овец наследия твоего, обитающих уединенно, в лесу среди тучных полей... Как во дни исхода твоего из земли Египетской, явлю ему дивные дела. Увидят это народы и устыдятся при всем могуществе своем... уши их сделаются глухими. Будут лизать прах как змеи, как черви земные выползут они из укреплений своих; устрашатся господа бога нашего и убоятся тебя. Кто бог, как ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия твоего?.. Да ты опять умилосердишься над нами, изгладишь беззакония наши. Ты ввергнешь в пучину морскую все грехи наши. Ты явишь верность Иакову, милость Аврааму, которую с клятвою обещал отцам нашим от дней первых». Здесь совершенно такая же ситуация, как в 40 и 41 главах Исайи и в евангельском описании выступления Иоанна. Больше того: почти каждое слово, влагаемое в уста проповеднику покаяния, напоминает слова пророка: бог во образе обитателя пустыни и пастыря во Израиле, вокруг какового пастыря собирается народ в уединенное место, несмотря на окружающие людей тучные поля; указание на грядущий гнев бога, упорство народов, угроза, что, несмотря на всю свою силу, они устыдятся пред богом; сравнение упорных со змеями (порождения ехиднины), замечание, что упорным даже их происхождение от Авраама не дает права на прощение грехов и на наследование милости, каковое бог клятвенно обещал каждому; напротив того, готовые к покаянию будут видеть чудеса, которые произошли при выходе из Египта, а именно, крещение, при котором были погружены в море и унесены волнами грехи. Обычно переходу израильтян через Красное море приписывали очистительный смысл и рассматривали этот переход как своего рода крещение и очищение от грехов всего народа, как говорит Павел: «отцы наши все были под облаком и все прошли сквозь море; и все крестились при Моисее в облаке и в море».
Также и у Исайи «святой Израиля», бог, обещает своим, что они будут хвалиться им: «Бедные и нищие ищут воды, и нет ее; язык их сохнет от жажды: я, господь, услышу их... пустыню сделаю озером и сухую землю источниками воды». «Не бойся, раб мой Иаков... ибо я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее; излию дух мой на племя твое и благословение мое на потомков твоих. И будут расти между травою, как ивы при потоках вод» (44, 2). Образ роста на почве пустыни напоминает «отпрыск», «росток из сухой земли», и, таким образом, в этих словах дано связующее звено между Иоанновым крещением и крещением «раба божия»: «Вот я делаю новое; ныне же оно произрастет; неужели вы и этого не хотите знать? Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне... чтобы поить избранный народ мой».
«Я крещу вал в воде в покаяние, — говорит Иоанн у Матфея и Луки, — но идущий за мною... будет крестить вас духом святым) и огнем». А у Исайи читаем: «Будешь ли переходить через воды, я с тобою; через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли чрез огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя», а следующие стихи ясно показывают, что и у него пред мысленным взором вставало крещение в Красном море, крещение водное в отличие от огненного крещения, раз он говорит: «в выкуп за тебя отдал Египет... отдам людей за тебя, и народы за душу твою».
В знаменитой 11 главе пророка мы читаем об «отрасли от «корня Иессеева»: «и почиет на нем дух господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия». Это — слова, из которых вырос рассказ о крещении Иисуса и сошествии на него святого духа, и мы теперь понимаем), почему проповедник покаяния грозит близостью суда, а «отпрыск» в этом месте, в сущности говоря, выступает в роли праведного судьи, о котором читаем: он будет «судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст своих поразит землю, и духом) уст своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл его правда, и препоясанием бедр его — истина».
Таким образом, весь рассказ о выступлении Иоанна и крещении Иисуса скопирован с пророка Исайи. Вместе с тем отпадают затруднения, которые для чисто исторического понимания заключаются, прежде всего, в том противоречащем обстоятельстве, что некий Иисус получил крещение от Иоанна, а все бесчисленные изъяснения этой проблемы оказываются простой игрой идеями. Разве там не имеются уже данные для изображения характера Иоанна, о его отношении к Иисусу и т. д. ? Точно так же можно было бы предметом «научного исследования» сделать вопрос: почему целые десять лет Ахиллес оставался без дела под стенами города Трои вместо того, чтобы лучше уехать домой и удовлетворить свою жажду подвигов где-нибудь в ином месте? Можно скорбить за науку, которая ради своей связи с церковной практикой вынуждена вообще подымать подобного рода вопросы, а bi одобренных академиями исследованиях и научных работах разбирать их, когда, ведь, ясно, как день, что вся история крещения принадлежит к области вымысла и поэтической обработки вышеприведенных мест пророка.