Это на первом этапе, так как далее был сформирован общенациональный тип мышления (у кого оно могло остаться), который по сути превратился в стебалово над своей же жизнью, так как люди уже не умели оценить свою собственную жизнь, а пользовались стереотипами или отрицанием всего и вся, то есть стереотипами наоборот.
После некоторого времени сформировался второй эшелон писак и писук, который уже жил и писал на основании скрытой ненависти, лжи и стебалова. Все они мгновенно поняли социальный заказ 1953–1956 гг. и стали привычными к халтуре перьями создавать романы, повести, «исследования» и даже «воспоминания» о «кровавом прошлом» своей страны.
У Лимонова («Куранты», 1990, 25 октября) в статье «Новая буржуазия и её трюки» есть интересное замечание о том, что ЕБН — великий монстр русской истории, завершивший капиталистический переворот, погнал в народ новую волну «разоблачений».
Лимонов: «Самый сильный трюк “Народной Буржуазии” — использование “преступного прошлого”, создание “Мифов Сталинизма” и “Застоя” с целью дискредитации коммунистической аристократии и (конечная цель) перехвата власти.
Никакой другой цели вторая волна ревизионизма (первая была поднята Хрущёвым на XX съезде) не служит. Я колеблюсь, взять ли ревизионизм в кавычки. Общество было информировано о преступлениях Сталина уже в 1956-1960-х годах, и вторая волна разоблачений, когда уже подзабылась первая, была великолепно организована…»
Лимонов — великолепный журналист и публицист, но даже ему не приходило (и не приходит) в голову, что все разоблачения Хрущёва — подготовленный артефакт.
Это был грандиозный миф, созданный скоординированной дивизией социологов, писателей, психологов и философов. Социальный эксперимент, начатый в 1917 г., был слишком успешным, и это могло изменить мировую историю. Его надо было прекратить, и в первую очередь это должно быть желанием самого народа, который надо было грандиозно обмануть.
Первая и вторая волны литературно-публицистической банды в гигантском объёме статей, выступлений, книг, фильмов, пьес и радиопередач (от «Свободы» до «Эха Москвы») вбивали в сознание и подсознание современников кувалдо-слоганы: «террор», «ГУЛАГ», «Сталин», «Берия», «голод», «НКВД»… и читай с начала…
Но вначале, ещё при Хрущёве, вся мифологема была крайне непонятна современникам. Уже даже в «правых» фильмах и книгах стала стереотипной фраза: «Но мы же ничего не знали!» И весь юмор был в том, что люди на самом деле никогда и нигде не видели этой жуткой реальности в своей личной жизни, но, не рассуждая, поверили в её реальность! И в это поверила вся страна!
Нет, люди старшего поколения, по крайней мере те, кто доверял своим глазам и мозгам, допускали, что «какая-то в державе русской гниль».
В 1990 г. вышло исследование событий хрущёвщины — антисоветский сборник «“Оттепель” 1957-59». В нём есть интересный эпизод.
1957 г. 14–16 мая. Знаменитый, если не великий, съезд Союза писателей СССР. Вначале было обсуждение заранее разосланного коллективного доклада секретариата правления СП СССР «О некоторых вопросах развития советской литературы после XX съезда КПСС». В докладе подчёркивалось, что, говоря о последствиях культа личности, было бы неверно преувеличивать его вредное влияние. «Не оставляя в тени ни одного отрицательного явления в развитии советской литературы в годы распространения культа личности, мы не должны забывать, что социалистическая природа нашего общества помогла большинству писателей избежать пороков, привнесённых культом личности… Однако в 1956 году были единичные выступления в печати и на собраниях, где прямо или чаще всего косвенно отдельные литераторы ставили под сомнение правильность некоторых решений партии по вопросам литературы… Таковы были публичные выступления О. Бергольц и К. Симонова…» (Напомню, что в январе 1957-го Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор в отношении участников так называемой «антисоветской троцкистской военной организации» от 11 июня 1937 г. за отсутствием состава преступления. М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, А.И. Корк, Р.П. Эй-деман и другие реабилитированы посмертно… Февраль — реабилитирован А.И. Солженицын.)
Л. Соболев: «Пройдёт ещё год-два, и начисто забудутся эти “гениальные”, “непонятные” рассказы, романы, стихи…»
П. Антокольский: «Мне сейчас нелегко переоценивать своё прежнее отношение к подобным произведениям, сложившееся тогда, когда я ещё не видел, что стоит за этим…» (Ему, умному идиоту, и в голову не пришло, что если он не видел этого, то этого и не было вовсе!..)