Выдающийся российский ученый и изобретатель, сформировавшийся в послеоктябрьский период и ставший воплощением лучших традиций отечественной науки, П. Л. Капица, в течение всей жизни находился в сложных отношениях с советской властью и нередко вступал в переписку и непосредственные контакты с политическим руководством страны ради реализации своих профессиональных задач. В 1921 г. он был направлен на стажировку в Англию. При помощи Э. Резерфорда для него в Кембридже была организована лаборатория, где он начал свои знаменитые исследования в области низких температур. В 1934 г. правительство СССР запретило ему возвратиться после отпуска в Кембридж. Тогда Капица вступил в изнурительную борьбу за возвращение к своим научным исследованиям уже на родине.
Капица на протяжении всей своей научной деятельности использовал все легальные формы воздействия на политическое руководство страны и бюрократические инстанции для продвижения своих идей и изобретений в жизнь, для создания и укрепления своего института, для совершенствования научной политики Советского государства, для защиты своих коллег и сотрудников и спасения их от репрессий. Стиль его писем И. В. Сталину, В. М. Молотову, В. И. Межлауку и другим партийным руководителям напорист, порой ультимативен. Он стремился привлечь их внимание к неотложным техническим и оборонным проблемам. На протяжении многих лет, обращаясь к руководителям партии и правительства, он объяснял им мотивы и стимулы научного творчества, специфику развития науки, психологию ученого, требуя создания условий для оптимальной организации научного творчества в СССР.
В годы войны он сам «вошел во власть», поняв, что не сможет эффективно решить вопросы внедрения кислорода в промышленность, этой кардинальной для сражающейся страны проблемы, не возглавив этот процесс. В 1943 г. он был назначен начальником Главкислорода при СНК СССР. Обладая опытом работы на Западе и отчетливо видя недостатки организации науки в СССР, он стремился перенести в советские условия достижения научной организации европейской и британской науки. Он вступает в переписку с И. В. Сталиным, В. И. Межлауком, В. М. Молотовым, Л. П. Берия, Г. М. Маленковым. Но часто эта переписка носит характер монолога — его письма читают, но не отвечают, или отвечают звонками через помощников и принятыми решениями. Сталин, правда, ни разу не принял ученого.
Живя в СССР, П. Л. Капица письмах политическим руководителям обсуждал планы организации и строительства своего института, создававшегося на базе оборудования его лаборатории в Кембридже, настойчиво и тактично разъяснял им значение науки, особенно фундаментальной науки, для общества, провозглашавшего новые идеалы, старался их увлечь, «зажечь» задачами организационного строительства в науке.
В письме от 31 августа 1935 г. он разрабатывал подробную «схему освоения зарубежного опыта», актуальную и по сей день. В строительстве и организации своего института он стремился максимально учесть лучший мировой опыт, распространить его на всю научную жизнь того времени.
25 декабря 1936 г. он писал заместителю председателя СНК СССР и председателю Госплана В. И. Межлауку, курирующему науку, письмо-отчет о строительстве Института физических проблем и благодарил за поддержку, «без которой мы были бы беспомощны». Этот институт был уникальной организацией для того времени и строился на совершенно новых для СССР принципах подбора кадров и организации научной работы. П. Л. Капица в письме выражал надежду, что опыт, «приобретенный в нашем институте, будет Вами обобщен и поведет к более скорой и здоровой организации научной жизни». Одновременно он резко критиковал работу Академии в области подбора кадров, снабжения, издательского дела, строительства и т.д., и в целом в вопросах научной организации.
По воспоминаниям сына акад. Капицы, из дачи на Николиной Горе П. Капица не только писал Сталину, но и беседовал с Кремлем. Однажды к нему прибежал комендант поселка и дрожащими руками передал записку с номером "вертушки". Отец сказал, что теперь, после отставки, у него нет такого телефона. Комендант отвел его к себе и вышел из кабинета. Трубку взял Маленков и уважительно попросил отца продолжать писать Сталину. Это кажется странным, но это факт: Сталин поощрял полные критики письма Капицы. Кстати, Капица и Сталин никогда не встречались[557].