Верхом сарказма на процессе стали слова, сказанные Полю представителями обвинения: "если бы Германия довольствовалась высылкой евреев со своей территории, отнятием у них немецкого гражданства, их исключением из государственных учреждений или любыми другими подобными внутренними актами, то никакое государство не имело бы ничего против". На самом же деле ещё до 1941 года Германия была просто завалена протестами и экономическими санкциями (особенно со стороны США) как раз за такое обращение с евреями. Обвинение тужилось изо всех сил, чтобы доказать, что Поль видел несколько газовых камер в Освенциме летом 1944 года, однако Поль при каждом удобном случае отрицал это обвинение. Является фактом то, что Поль ранее подписал несколько обличающих заявлений — после того, как был подвергнут жестоким пыткам. Конрад Морген предъявил специальное письменное свидетельство о том, что он никогда не пытался вовлечь Поля в какую бы то ни было попытку по уничтожению евреев. Однако оно оказалось бесполезным, и Поль был осуждён и повешен. Этот подавленный и сломленный человек был лживо изображён на процессе сущим дьяволом в человеческом обличии, каким он якобы был все годы, находясь у власти.
Однако впечатление, которое Поль оказывал на других людей во время своей службы, было прямо противоположным. В декабре 1942 года Поль объяснил Генриху Хёпкеру (Heinrich Hoepker) некоторые из средневековых, направленных против личной собственности представлений СС, которые произошли от традиций Немецкого рыцарского ордена. Марк Аугир (Marc Augier) в книге "Сумерки богов" ("Goetterdaemmerung", Freising, 1957) разъяснил, что СС не имело ни малейшего желания расширять эти принципы на частное немецкое общество.
Хёпкер был антифашистом, другом новой жены Поля. В 1942 году Поль, до этого вдовец, повторно женился. Хёпкер был ведущим масоном в Великой королевской йоркской ложе, а до 1934 года занимал должность вице-президента Прусского государственного отдела статистики. В течение 1942–1945 годов он неоднократно входил в контакт с Полем. Разговор Поля с Хёпкером, состоявшийся в декабре 1942 года, представлял первую попытку Поля дать полное описание СС и его функций видному антинацистскому деятелю. Хёпкер отмечал, что отношение Поля при этой встрече отличалось спокойствием и непоколебимым оптимизмом.
При всех последующих случаях Хёпкер отмечал, что среди Поля и его сослуживцев из СС царила дружеская и радостная атмосфера. Весной 1944 года, во время визита к Полю, Хёпкер столкнулся с заключёнными концлагеря, которые участвовали в специальных местных работах за пределами территории лагеря. Хёпкер отметил, что заключённые работали в неторопливой манере и в непринуждённой атмосфере, без какого-либо давления со стороны охранников.
Хёпкер знал, что Поля не особенно волновал еврейский вопрос. Он также знал, что Инспектор ничуть не возражал, когда еврейка Анн-Мари Жак (Annemarie Jaques), близкая подруга жены Поля, приходила к ним в гости. В начале 1945 года, после нескольких месяцев близких и частых контактов с Полем, Хёпкер был полностью убеждён, что главный администратор системы немецких концентрационных лагерей был гуманным, добросовестным и преданным слугой своего дела. Хёпкер был невероятно изумлён, услышав позднее в 1945 году об обвинениях союзников против Поля и его сослуживцев. Хёпкер сделал вывод, что Инспектор или был полным шизофреником, или ничего не знал об эксцессах, в которых его обвиняли.
Жена Поля отмечала, что её муж, несмотря на бедствия, сохранял невозмутимое спокойствие вплоть до своего визита в концентрационный лагерь Берген-Бельзен в марте 1945 года. Он застал этот лагерь, всегда являвшийся образцом чистоты и порядка, в состоянии хаоса. В лагере свирепствовала внезапно вспыхнувшая эпидемия тифа. Ситуация была просто ужасающей, и Полю удалось сделать крайне мало в тех отчаянных условиях, которые к тому времени породила война. Визит Поля в Берген-Бельзен пришёлся примерно на то время, в которое, как считается, умерла Анна Франк. В итоге, Поль вернулся к жене сломленным человеком. Прежнее хладнокровие к нему так и не вернулось.
Альфред Зайдль (Alfred Seidl), игравший видную роль на Нюрнбергских процессах, и чей талант адвоката защиты высоко ценился обвинителями-союзниками, защищал Поля на его процессе. К работе по защите Поля Зайдль приступил со страстью Золя, пытавшегося оправдать Дрейфуса. Это было естественно, учитывая тот факт, что Зайдль в течение долгих лет был лично знаком с Полем. Он был полностью уверен в невиновности Поля в том, что касается обвинения о запланированном участии в каких бы то ни было акциях геноцида, направленных против еврейского народа. Приговор союзников, осудивший Поля, не заставил Зайдля изменить своё убеждение ни на грамм. Он осознавал, что обвинителям-союзникам не удалось предъявить ни одного веского доказательства вины Поля.