Существовали справедливые опасения, что политика Запада, проводимая им до 1945 года, будет выглядеть абсурдной без подобного тезиса. Поэтому была предпринята попытка организовать сопротивление Запада коммунизму, как "наименьшему из двух зол". Однако роль СССР в поражении национал-социализма была решающей, и люди на Западе задавались вопросом, как это сильное и встревоженное сопротивление в настоящее время "коммунизму, меньшему из двух зол" могло быть законным и оправданным. Запад бы мог предъявить гораздо более значительное и убедительное моральное сопротивление коммунизму, если бы он признал ошибки прошлого относительно войны и предшествующей ей дипломатии.
Книга Хедина разделяет впечатления ближайшего австрийского друга Гитлера Августа Кубицека (August Kubizek). В книге "The Young Hitler I Knew" ("Мой друг Адольф Гитлер", Boston, 1955, pp. 291ff.) тот пишет, что к 1940 году Гитлер устал от войны и хотел либо уйти в отставку, либо сосредоточиться на завершении некоторых внутренних проектах по реконструкции. Как на Хедина, так и на Кубицека он явно не производил впечатления дьявола в человеческом обличии, полагавшим, будто он должен начать по-настоящему крупную программу по ликвидации мирового еврейства. Хедин описывает Гитлера как "сильную и гармоничную личность".
Хедин отмечает, что в 1940 году Гитлер был слишком оптимистичным насчёт Сталина и тщетно надеялся, что советский диктатор оставит свои амбициозные планы по мировой революции и будет заниматься национальными делами России. Впоследствии, в письме Хедину от 30 октября 1942 г., Гитлер пытается выйти из отчаянной ситуации и находит новую цель в уничтожении коммунизма. Он напоминает Хедину, что в 1939 году он надеялся на компромиссное соглашение с Польшей. Принимая тезис Хедина из книги "Amerika in Kampf der Kontinente" ("Америка в битве континентов", Leipzig, 1942) о том, что Рузвельт был главной движущей силой в развязывании войны 1939 года, Гитлер добавляет, что, возможно, американский президент, в конце концов, сделал миру одолжение, вынудив Германию иметь дело с коммунистической угрозой до того, как стало слишком поздно ("В Берлине без назначения", pp. 281ff.).
Вальтер Шелленберг (Walter Schellenberg) в своих мемуарах ("The Schellenberg Memoirs", London, 1956, pp. 394ff.) раскрывает тот факт, что в 1943 году Гитлер практически сразу же узнал о том, что Рузвельт и Черчилль договорились в Тегеране об отдаче большей части Восточной Германии контролируемой коммунистами Польше в случае победы союзников. Тайный агент Мойциш (Moyzisch) добыл полную запись Тегеранской конференции из британских дипломатических источников в Турции. Гитлер стал уверен более чем когда-либо, что коммунизм в конечном счёте завоюет мир, если Германия будет побеждена. Шелленберг свидетельствует, что будущее немецкого народа оставалось главной болью Гитлера до самого конца, и итоговое разочарование Гитлера было невероятно огромным.
Ахим Бесген (Achim Besgen) в книге "Der Stille Befehl" ("Невысказанный приказ", Munich, 1960, pp. 229ff.) заявляет — без всякого на то доказательства — что в апреле 1945 года Гитлер, находясь в отчаянии, в последнюю минуту отдал приказ на уничтожение евреев, чтобы было чем сопровождать драконовские меры, которые он пытался наложить на немецкий народ. Это является самой поздней датой, предлагаемой каким бы то ни было автором для преднамеренной попытки немцев ликвидировать евреев.
Бесген и Шелленберг сходятся в своей положительной оценке Феликса Керстена (Felix Kersten), гениального немецкого физика из Балтии, посещавшим Гиммлера. Шелленберг признаёт и ценит сдерживающее влияние Керстена на Гиммлера. Бесген называет Керстена великим гуманистом, убедившим Гиммлера не настаивать на отправке финских евреев на принудительные работы в Германию. И действительно, Гиммлер также отказался от своих ранних попыток убедить Болгарию отправить рабочих-евреев в Германию. Несколько датских евреев было насильно отправлено в Германию, однако бóльшая их часть перебралась в Швецию во избежание немецких мероприятий.
Давление на страны, бывшие союзниками или партнёрами Германии, всегда имело одно и то же основание: германский рейх заявлял — после того, как война вступила в крайне критическую стадию, — что еврейское население во всей оккупированной Германией Европе являлось враждебной силой. США и Канада начали интернировать как японских иностранцев, так и граждан японского происхождения в лагеря для интернированных ещё до того, как это стало политикой Германии в отношении многих немецких и других европейских евреев. Не было ни малейшего доказательства нелояльности людей японского происхождения, не говоря уже о саботаже и шпионаже.