Воспитание нации. Листовка Отечественного писательского союза. Листовка № 13. Берлин. 1911
Итальянская красота, 1-е и 2-е издание. Мюнхен. 1913; 3-е (сокращенное) издание (издатель Ганс Шварц) Штутгарт / Берлин. 1930
Бельгиец и балтийцы — «Немецкая война». Политические листовки (издатель Як). Том. 59. Штутгарт / Берлин. 1915
Прусский стиль, 1-е издание, Мюнхен, 1916; 2-е издание, Мюнхен, 1922; 3-е издание (издатель Ганс Шварц), Вроцлав, 1931; 4-е издание («Архив Мёллера ван ден Брука»), Мюнхен, 1953 Права молодых народов. Мюнхен. 1919
Прусская судьба — зеркало. Доклад о традиционной и художественной культуре. Том 4. Берлин. 1919
Молодые народы — зеркало. Том 21–23. Берлин. 1920 Консерватор. Листовка «Кольца». Берлин. 1921.
Виновность за войну. Издание Рабочего комитета Немецкого союза. Берлин. 1922.
Третья империя, 1-е издание, Берлин, 1923; 2-е издание, Берлин в 1926; 3-е издание (издатель Ганс Шварц), Гамбург, 1931; английский перевод: Третья Германская империя (сокращенный вариант), Лондон, 1934; французский перевод, Париж, 1938.
Шлагетер. Листовка объединения международных издательств. Берлин.1923
О чем нам вещает «Красное знамя». Листовка «Кольца». Берлин. 1923.
Права молодых народов. Собрание политических статей (издатель Ганс Шварц), Берлин, 1932.
Политический человек (статьи Мёллера). Издатель Ганс Шварц, Вроцлав, 1933
Социализм и внешняя политика (статьи Мёллера). Издатель Ганс Шварц, Вроцлав, 1933
Отчет о России (статьи Мёллера). Издатель Ганс Шварц, Вроцлав, 1933
Список использованной литературы
Breuer, Stefan. Weif wie Waiblingen: Moeller van den Bruck und der 'Preußische Stil1 / von Stefan Breuer / Revue d'AHemagne et des pays de langue allemande/ Societe d'Etudes Allemandes, Strasbourg; Strasbourg, 34 (2002), S. 3-17
Breuer, Stefan. Anatomie der konservativen Revolution / Stefan Breuer. — Darmstadt: Wiss. Buchges., 1993. — 232 S.: Hl.
Dupeux, Louis. «Nationalbolschewismus» in Deutschland 1919–1933: kommunist. Strategie u. konservative Dynamik. — Muenchen: Beck, 1985. — 492 S.
Garstka, Christoph. Arthur Moeller van den Bruck und die erste deutsche Gesamtausgabe der Werke Dostojewskijs im Piper-Verlag: 1906–1919; eine Bestandsaufnahme sämtlicher Vorbemerkungen und Einfuhrungen von Arthur Moeller van den Bruck und Dmitrij S. Mereschkowskij unter Nutzung unveröffentlichter Briefe der Übersetzerin E. K. Rahsin; mit ausführlicher Bibliographie / Christoph Garstka. Geleitw. von Horst-Jürgen Gerigk. — Frankfurt am Main [u.a.]: Lang, 1998. — XIII, 168 S.
Gerstenberger, Heide. Der revolutionaere Konservatismus: ein Beitrag zur Analyse des Liberalismus/ von Heide Gerstenberger. — Berlin: Duncker & Humblot, 1969. — 171 S.
Grumke, Thomas. Arthur Moeller van den Bruck und der «neue Nationalismus» / von Thomas Grumke. Osnabrück, Univ., Magisterarb., 1995.-130 S.
Härtle, Heinrich. Der preußische Sticlass="underline" Moeller van den Bruck und das Preußen-Jahr./ Deutsche Monatshefte; Berg, Starnberger See, 33 (1982),1, S. 34—38
Ishida, Yuji. Jungkonservative in der Weimarer Republik: d. Ring-Kreis 1928–1933. — Frankfurt am Main [u.a.]: Lang, 1988. — 298 S.
Jenschke, Bernhard. Zur Kritik der konservativ-revolutionären Ideologie in der Weimarer Republik: Weltanschauung und Politik bei Edgar Julius Jung / Bernhard Jenschke. — München: Beck, 1971. — VIII, 200 S.
Klönne, Arno. Kein Spuk von gestern oder: Rechtsextremismus und «Konservative Revolution» / Arno Klönne. — Münster: Lit, 1996. — II, 112 S.
Krause, A. Moeller van den Bruck, der Prophet des Dritten Reiches. 1934. -121 S.
Moeller van den Bruck, Arthur. Das Recht der jungen Völker: Sammlung politischer Aufsätze / Moeller van den Bruck. — Berlin: Verl. Der Nahe Osten, 1932. — 218 S.
Möhler, Armin. Die konservative Revolution in Deutschland: 1918–1932; ein Handbuch/ Armin Möhler. — 2., völlig neubearb. u. erw. Fassung. — Darmstadt: Wiss. Buchges., 1972. — XXX, 554 S.
Paetel, Karl O. Versuchung oder Chance?: zur Geschichte des deutschen Nationalbolschewismus / Karl O. Paetel. — Göttingen [u.a.]: Musterschmidt, 1965. — 343 S.
Petzinna, Berthold. Erziehung zum deutschen Lebenssticlass="underline" Ursprung und Entwicklung des jungkonservativen «Ring»-Kreises; 1818–1933 / Berthold Petzinna, — Berlin: Akad.-Verl., 2000. — 308 S.
Petzold, Joachim, Wegbereiter des deutschen Faschismus: die Jungkonservativen in der Weimarer Republik / Joachim Petzold. — Köln: Pahl-Rugenstein, 1978. — 410 S.
Pfahl-Traughber, Armin. Konservative Revolution und Neue Rechte: rechtsextremistische Intellektuelle gegen den demokratischen Verfassungsstaat / Armin Pfahl-Traughber. — Opladen: Leske + Budrich, 1998. — 239 S.
Schwierskott, Hans-Joachim. Arthur Moeller van den Bruck und die Anfänge des Jungkonservatismus in der Weimarer Republik: eine Studie über Geschichte und Ideologie des revolutionären Nationalismus / vorgelegt von Hans-Joachim Schwierskott. Erlangen, Univ., Diss., I960.-298 S.
Schwierskott, Hans-Joachim. Arthur Moeller van den Bruck und der revolutionäre Nationalismus in der Weimarer Republik / Hans-Joachim Schwierskott. — Göttingen [u.a.]: Musterschmidt-Verl., 1962. — 202 S.
Schüddekopf, Otto-Ernst. Nationalbolschewismus in Deutschland 1918–1933. — Frankfurt/M.: Ullstein, 1973. — 576 S.
А. Мёллер ван ден Брук
ТРЕТЬЯ ИМПЕРИЯ
Революционер
Мы хотим выиграть революцию!
Война может обернуться поражением. Злополучная война никогда не бывает безвозвратной. Худой мир никогда не бывает окончательным.
Но революция должна побеждать в любых условиях.
Революция происходит только один раз. Революция — это не тот вопрос, о котором нация договаривается с другими народами. Революция — это исконное дело народа, которое соответствующая нация может решить лишь своими собственными силами. От ее исхода зависит свободное нахождение своей собственной судьбы.
В нашей истории еще не было политических революций. Вероятно, это признак того, что мы находимся только лишь на середине нашего исторического пути. Англичане имеют в своем прошлом благочестивую и славную революцию. Она была и у французов. Оба этих народа старше нас. Они изведали, опробовали и познали на своих же людях. Революции сделали их политизированными нациями. Они осознавали, что, потрясая собственную жизнь, создавались политические условия для дальнейшего развития. Мы испытали уже на себе, насколько точно, насколько расчетливо, а самое главное, совершенно непреклонно они вершат мировые дела: как они расчетливо добились мировой войны, мирясь со всеми ударами во имя одной-единственной цели, дабы одержать победу. Мы познали, как они затем холодно и насмешливо-презрительно воспользовались полученной победой для заключения мирного договора, по условиям которого они получили новые средства для реализации своих целей, изменив в свою пользу положение в мире.
Мы проиграли войну против осознанного британского политического духа, который англичане обрели после своей революции, и осознанного галльского политического духа, которым французы обязаны собственной революции. Мы моложе этих двух народов. По сравнению с ними мы имеем возможность быть незаконченным, но в то же время и не исчерпанным народом, пока не обрели свое национальное, не говоря уж о политическом, Я. Сейчас мы не имеем настоящего, а наше прошлое словно отрезано от нас, так что мы пребываем в полной неопределенности. Но мы достигли переломного момента, когда надо решить, останемся ли мы навечно этим незрелым народом, легкомысленно относясь к своему будущему, пока оно и вовсе не исчезнет — или же мы, убедившись на-своем недавнем опыте, действительно способны и хотим придать нашему политическому бытию национальную форму.
Революция — это момент в жизни народа, который никогда не повторяется вновь. Наша революция точно такое же мгновение. Воспользовались ли мы им? Или же упустили? Прошли годы с момента нашей катастрофы[6]. Мы потратили все эти годы, неизменно успокаивая нацию относительно ее судьбы. Но мы не сделали в это время ничего, чтобы изменить эту судьбу.
Революция продолжается. Она продолжается в душах, и мы не знаем, вспыхнет ли она с новой силой, уйдя недостаточно глубоко. Однако в любом случае мы можем быть уверенными, что она — это движение, которое, скорее всего, не сможет успокоиться, так как высвобожденные ее силы смогли добиться некоторых результатов. Это последний предоставленный нам шанс, чтобы революция отыграла то, что мы потеряли после поражения в войне. Это шанс:
— чтобы понять, почему мы, выиграв войну на полях сражений, проиграли ее в политическом смысле;
— чтобы предпринять соответствующие шаги,
Революция имеет три аспекта: социалистический, хозяйственно-политический, марксистский — мы должны будем их обсудить.
Но прежде всего она имеет и немецкий аспект: пока наш вулкан извергал из кратера популярные словечки, догмы и лозунги, мы могли бы увидеть в его глубинах подземные реки, которые стремятся изменить свое течение — это могущественнейшее течение немецкой истории, которая под воздействием нашего краха вновь теснит нас в русло, которое мы на нашу беду покинули.
Наша история сбилась с пути. Мы ни в чем не преуспели, ни сегодня, ни вчера, когда мы оборачиваемся, то не видим дальше жизни одного поколения. Последнее, что нам удалось сделать — было создание второй империи. И это не просто невольный инстинкт самосохранения, который заставляет нас концентрировать мысли на этой империи, как единственном достижении, которым мы обладали. Скорее это политическое убеждение, которого мы крепко придерживаемся. Даже революционеры, находящиеся в радикальной оппозиции ко всему, невольно склоняются к мысли об империи как последнем, что у нас осталось.
Создание империи еще раз подтверждает, что все великие идеи являются простыми. Трудна лишь их реализация. Но в те дни у нас были государственные деятели, которые кроме своей воли прислушивались к той же судьбе. Следуя ее зову, они сами стали судьбой. Бисмарк справлялся со всяким противодействием: с той же международной обстановкой, которую он застал в Европе и которая разнообразно и противоречиво определялась, с одной стороны, Священным Союзом и Рейнской Конфедерацией, а с другой стороны, событиями 1848 года — а также, если это требовалось, с сопротивлением, которое крылось в нашем собственном упрямом народном характере, который иногда совершенно не хотел, дабы нам помогали. Бисмарк лишь дожидался удобного момента: но так как этот момент не наступал, он сам вызвал его к жизни. Ему требовались предлоги: но когда их не было, он, не медля, сам провоцировал их возникновение. Он подчинил себе обстоятельства: и подчинял их так, что его творение в конце концов было не меньше, чем у его противников, но всё, что они предпринимали, играло ему на руку. Рождение империи произошло в условиях, которые он подготовил; в напряжении, которое он снял; в надеждах, которые он осуществил. Бисмарк претворил в жизнь то, над чем мучительно думали теоретики и самозабвенно мечтали романтики. Знал силу своего народа, его благодушие, его послушание, его жертвенность. Он нашел, что это слишком хорошо, чтобы терпеть политические оскорбления; слишком хорошо, дабы принадлежать к худшим нациям Земли. Проникнувшись честолюбием этого народа, он решил сделать его великим. Единение немцев произошло как естественное событие, без каких-либо задержек, а все нации, правительственные кабинеты и дипломаты должны были смириться с ним, хотели они того или нет. Мир принял это без каких-то оговорок, что соответствовало нашему настроению (хотя позже он обратился против нас). Бисмарк сделал империю данностью.
6
Под катастрофой Мёллер ван ден Брук, как к многие публицисты, подразумевал события 1918 года, которые привели к военному поражению Германии в Первой мировой войне.