Это был пролетариат. Он рос, множился и стремился предъявить свои права, дабы запоздало получить свою долю в этом всеобщем движении. Но всегда своей доли добивались люди, которые больше не хотели быть пролетариями. Пролетариат являлся тем, что всегда оставалось внизу. Также и нынешний пролетариат получит свою долю в этом движении, если сам же не откажется от предпосылок к стратификации, к национальному делению. Но это будет доступно в лучшем случае его детям. Массы растут с поколениями. Так же и этот взлет — это отбор, селекция. Основная часть массы так и останется массой. Пролетариат будет существовать всегда. Социализм — это попытка ускорить этот рост и предотвратить его во имя развития. Но пролетариат будет существовать всегда. Вслед за четвертым сословием, которое еще пребывает в возрасте детства, но скоро будет буржуазным, мрачно и решительно надвигаются пятое и шестое сословия, которые, вероятно, больше не являются порабощенными классами, а целой угнетенной нацией. Нацией, которую поработили под знаменами, цвета которых еще никто не знает. Пролетариат будет существовать всегда.
Между тем человек, который не захочет быть пролетарием, будет отличаться от пролетарского человека унаследованными и приобретенными ценностями, которые дадут ему интеллектуальную подвижность, широкий кругозор, что еще больше разделит их. Индивиды, из которых состоит народ, отличаются не только условиями, в коих они работают, но и талантом, который они вкладывают в свой труд, И они обретают свободу действий, которая предполагает этот отличительный труд, но не в рамках плотно двигающей массы, а в свободном пространстве нации, где непролетарские люди могут проявить свое мужество, предприимчивую волю, изобретательность. Но этот отличительный труд привязан не столько к личности, сколько зависим от традиций, которые он воспринимает и которым придает на предприятиях форму работы. Это создание форм, из которых состоит весь мир. Пролетарский человек ничего не знает о подобных вещах. Пролетариат еще не стал сопричастным ценностям, которые оставили после себя наши предки, которые отличают более сознательного и более образованного человека. Эти ценности возникли прежде, чем пролетариат внезапно прибыл в непонятный для него мир. Они должны были быть у пролетариата врожденными. Но у него не было предков. У него не было опыта. Он воспринимал теории, которые выдумывались не имеющими корней идеалистами из других классов. Прошлое? Но им вряд ли можно питаться. Пролетариат видит только современность. И по образу своих невзгод он формирует более справедливое будущее. Он не чувствует себя частью общности, скорее он чувствует, что общество злоупотребляет им. Он возник из перенаселенности и считается лишним. Пролетарий думает, что он отвергнутая часть человечества, для которой не нашлось места на Земле. Так что пролетариат требует свою долю не столько в духовных ценностях, о которых он ничего не знает, сколько в материальных ценностях, которые он видит у привилегированных слоев. Он думает как пролетарий, так как полагает, что именно он создал эти материальные ценности.
Пролетарий представляет себе мир точно так, как он его видит. Но его бессвязное мышление позволяет ему жить лишь в его собственном, непосредственно пролетарском мире, а не в окружающем и охватывающем его, им же основанном мире. Мышление пролетария очень острое. Но оно короткое. Пролетарий не имеет никаких умственных традиций. Он наивно полагает, что он делает правильно, когда поступает так, как думает. Так думают и действуют простые люди, которые не знают, что они творят. Также и во время революции пролетариат полагал, что поступал правильно. Если бы пролетариат мог думать исторически, тогда он знал бы из глубочайшего исторического опыта, что участью каждой попытки пролетарского возвышения было разочарование, Всегда из пролетарской массы вырывался непролетарский человек — одаренный человек, человек со свойственным ему правом, человек, берущий свою долю в виде духовных ценностей большой общности, из которых он черпает силу, человек, который преодолел классовый принцип. Пролетариат никогда не может быть уверен, что его сыновья в ближайшем и последующем поколении больше не будут пролетариями, что в соответствии с их социальной самооценкой они подключатся к общим духовным связям общества. Правда, этот процесс могла бы ускорить революция. Но во время революции политическая воля пролетариата направлена на силу, а не на власть. И он обретает силу. Но сила является временным явлением. Длительно может быть только власть. И всегда революция порождает человека, который, несмотря на то, что является пролетарием и не мыслит консервативно, вынужден действовать как консерватор. Он сохраняет ради жизни.
Закон творческого консерватизма имеет наибольшее значение для политической работы, из которой великие и вечные идеи всегда приобретают новую форму. Но революция перепутала литературу и политику. Она поверила, что политикой является акцентирование внимания на мире, свободе и справедливости. Благодаря этой ошибке Просвещения мы сейчас вынуждены жить в раздоре, порабощении и несправедливости. Это была типичная ошибка дилетантов. Пролетариат не имел никакой политической традиции. Его школой была партия. Но партия не имела гениев. Гении всегда свидетельствуют о времени и вечности. Но у времени случились преждевременные роды. Мы все поначалу порождены временем. Но непролетарский человек думает о времени, затем забегает вперед и возвращается назад. Он думает о причинах и о связанных с ними действиях. Он размышляет над значением собственных действий.
Пролетарий, напротив, думает только о времени. Он думает один момент и об одном моменте. Он думает примитивно и материалистически. Так как ни один человек не может жить без перспектив, так как в каждом человек, даже самом духовно бедном, проявляются стремление и желания, то он, кроме всего прочего, думает о будущем, которое является наивным материализмом, наивным эгоизмом, которые стали исключительно утопической характеристикой его собственного класса. Но он не прилагает никаких стараний, чтобы это будущее хоть когда-то наступило: действительность созданного им сегодня, к великому ужасу, говорит ему, что в ней нет ничего хорошего, но она, напротив, становится все хуже и хуже. Это происходит не в последнюю очередь потому, что имелись люди, которые доверчиво полагали, что отныне все будет хорошо.
Консервативный человек не может ограничивать свое мышление экономикой, а руководит своей жизнью в соответствии с влечениями и сильными страстями, идеями и большими планами, которые и определяют ее как историческую жизнь. Ему присуще надвременное мышление. Он мыслит вечными условиями человеческой природы, которые определяют повседневную жизнь как ход истории. Он извлекает уроки из всех эпох, из всех уголков земли, дабы направить их на жизненные необходимости собственного народа, который для него является естественной человеческой средой. В нации как сообществе он вновь обретает свое Я. Нация является для него сущностью всего того, что он знает о человеке, что он сделал на Земле, куда он направляет свою волю и во имя чего он действует в этой жизни. Пролетариат сможет обрести избавление только тогда, когда возвысится над гиперэкономическим мышлением и вырвется из него. Теперь он будет не строить свой пролетарский мир, а искать возможность встроить его в исторический мир. Любое человеческое несчастье облагораживает. Не облагораживают лишь пролетарские страдания. Бессилие не может облагораживать человека. А бессильным является тот, думает только экономическими категориями, но не понимает духовных. Пролетариат имеет право на признанное и устойчивое положение в обществе, зависящем от индустриальных предприятий и труда пролетария. Но он не имеет никакого права на узурпаторское, бесполезное и недостойное могущество, которое пытались ему вручить социалистические партии, ориентировавшиеся на революционную конъюнктуру. Ведь чем скромнее является положение, тем оно более ценно, истинно, оправданно и долговечно.
По всей Земле ощущается натиск пролетарского мышления на духовный мир. С чувственной точки зрения это стремление лежит в тоске пролетария по счастью, которая делает его борцом классовой идеи. Он легковерно надеется, что исполнение этого счастья вновь сделает его человеком. И он умственно прилагает усилия к истолкованию материалистического восприятия истории, воспринимая из него иррациональные точки зрения, которые присущи младосоциалистам. Прикоснувшись к этому духовному миру, пролетарий перестает быть пролетарием. Тот, кто вырывается из пут пролетарского мышления, перестает быть пролетарским человеком. Рабочий класс является составной частью народа. В этом движении, которое запустил пролетариат, сейчас находимся все мы. Оно идет параллельно консервативному протестному движению, которое само по себе возникло в народах. Он исходит главным образом от рабочих угнетенной и истерзанной страны и стремится к предкам. Социальная проблема не может быть решена, пока не будет решен национальный вопрос, а народ вновь не получит свою свободу.