1 декабря 1918 года в Берлине, на Лютцовштрассе, 107, состоялось учредительное собрание «Генерального секретариата по изучению и борьбе с большевизмом». Как видно из названия, это была организация, занимавшаяся чисто теоретической деятельностью. Одновременно с этим Штадтлер основал кадровую организацию — «Антибольшевистскую лигу», которая стала одной из составляющих частей «Кольца». «Солидаристы», приглашенные Штадтлером на учредительное собрание, предложили свою программу действий.
В «Генеральном секретариате по изучению и борьбе с большевизмом» выделялось научное отделение, к которому примыкали архив и издательство. Ими руководил Цезарь фон Шиллинг. Также наличествовали отделение пропаганды, где шефом являлся журналист и боевой товарищ Штадтлера Зигфрид Дёршлаг, и отделение прессы, руководимое Хайнцем Феннером, который в свое время был редактором немецкоязычной «Петербургской газеты». Отделение пропаганды издавало многочисленные листовки, пытаясь превратить «Антибольшевистскую лигу» в массовую организацию. Отделение прессы с 15 декабря 1918 года выпускало газету «Антибольшевистская корреспонденция».
На некоторое время этой структуре пришлось уйти в подполье, так как в декабря 1918 года «антибольшевистский централ» был разгромлен как «гнездо контрреволюционеров», а все имеющиеся материалы и помещения были конфискованы. В ответ на эти действия «солидаристы» заявили свой решительный протест. Между тем Штадтлер прекрасно понимал, что восьми тысяч марок, полученных от Науманна и «Немецкого банка», было явно недостаточно, чтобы создавать многочисленные вооруженные отряды, гражданские советы и структуры самозащиты. Но ему вновь улыбнулась судьба. 10 января 1919 года Хельфферих собрал в Берлине пятьдесят наиболее влиятельных промышленников, финансистов и торговцев. Единственным вопросом, обсуждаемым на этой встрече, был доклад Штадтлера. В течение нескольких часов он красноречиво доказывал, что большевизм являлся мировой опасностью. В своих мемуарах он так описывал эту встречу: «После речи поднялся Гюго Стиннес и без какого-то позерства и торжества, в характерной для него деловой манере объявил: «Мое мнение — после этого доклада дискуссии просто излишни. Если немецкая индустрия, банки и торговля не хотят (хотя и в состоянии) выплатить страховые взносы в размере 500 миллионов марок, которые помогут отвести от нас опасность, то они больше не имеют права именоваться немецкими. После окончания встречи я прошу господ Борсинга, Сименса и прочих удалиться со мной в отдельную комнату, дабы мы могли дбговориться о долевом участии». Это был исторический час, так как решалась судьба так называемого Антибольшевистского экономического фонда, на средства которого в начале января 1919 года я должен был начать формировать мощное антибольшевистское движение».
Необходимые финансовые средства были предоставлены Гуго Стиннесом фактически в тот же день. Так появился на свет «Антибольшевистский фонд» из которого поддерживались любые группы и организации, именовавшие себе антибольшевистскими. Как уверял Штадтлер, средства из фонда получала даже Социал-демократическая партия. Иногда финансовые средства поступали на поддержку объединений, казалось бы не имевших никакого отношения к Германии. Например, «Западной Добровольческой армии» и военным подразделениям, возглавляемым князем Аваловым-Бермонтом. В те дни была распространена такая практика, что каждый, кто получал средства из фонда, автоматически становился челном «Антибольшевистской лиги». Так в одночасье объединение, созданное Штадтлером, из карликового союза превратилось в организацию национального масштаба.
15 января 1919 года, то есть пять дней спустя после знаменательно встречи в Берлине, Гуго Стиннес провел подобное мероприятие в Дюссельдорфе, где собрал большинство вестфальских промышленников. Как стоило ожидать, на повестке дня стоял только один вопрос — доклад Эдуарда Штадтлера. Среди присутствовавших можно было наблюдать Тиссена, Кирдорфа, Ройша, Альберта Фёглера. Штадтлер смог околдовать публику. Более того, Альберт Фёглер, генеральный директор Объединенных сталеплавильных комбинатов, изъявил желание после доклада побеседовать со Штадтлером с глаза на глаз. В лице этого промышленника лидер «Антибольшевистской лиги» обрел очень влиятельного, а самое главное, понятлиного покровителя. 1919 год был вершиной в деятельности лиги. Ее печатный орган «Антибольшевистская корреспонденция» выходил едва ли не ежедневно. На митинги, где выступал Штадтлер, приходили толпы людей. В те же дни лига опубликовала призыв «Ко всем партиям, сословиям, всем этническим группам Германии». Среди подписавших этот документ значились: граф Бернштрофф, барон Гляйхен-Русвурм, Адольф Грабовский, Фридрих Науманн, Адам Штегервальд, Эрнст Трёльч, Максимилиан Пфайффер, Оскар Мюллер, Зигфрид Дёршаг, Фриц Зибель, Эдуард Штадтлер, Франц Хенниг, Иоахим Тибуртиус и многие другие. Документ призывал вступать в «Лигу защиты немецкой культуры» — так по требованию «солидаристов» была переименована «Антибольшевистская лига». Причина этого шага крылась в том, что «солидаристы» не хотели поднимать на знамена негативные установки. В результате Штадтлер согласился взять название, которое было чем-то средним между «Антибольшевистской лигой» и «Объединением национальной и социальной солидарности».
В переговорах с промышленниками и банкирами Штадтлер всегда делал ставку на антибольшевистские лозунги, ловко играя на страхе толстосумов перед «обобществлением средств производства». И он добивался успеха, находя в этой среде полное понимание. Но не стоило забывать, что Штадтлер одновременно являлся «солидаристом», а стало быть, ему должны были быть, по меньшей мере, подозрительны антибольшевистские идеи, так как программа «Объединения национальной и социальной солидарности» предполагала социалистические преобразования в обществе. Более того, «солидаристы» весьма положительно относились к советской модели, которую они считали очень полезной для формирования «немецкого социализма», а тот в свою очередь должен был быть производной «окопного военного социализма», В своих воспоминаниях Штадтлер даже не пытался скрывать, что он и его друзья под прикрытием антибольшевистских лозунгов преследовали собственные цели. Антибольшевизм же позволял им быстро получить необходимые финансовые средства. Неуклонно растущее влияние «солидаристов» на «Антибольшевистскую лигу» делало неизбежным конфликт с рядом жертвователей и кредиторов. В один прекрасный момент коммерческий советник Феликс Дойч разразился нелицеприятной критикой из-за того, что «солидаристы» пропагандировали советскую модель. В тот момент разногласия удалось устранить благодаря заступничеству Гуго Стиннеса. Тем не менее программа, составленная Штадтлером 10 марта 1919 года, послужила поводом для окончательного разрыва отношений с промышленниками и банкирами. В этом документе Штадтлер бросил самые серьезные обвинения в адрес формальной демократии, против мирной политики правительства, а также потребовал принятия новой конституции и роспуска национального собрания. В то время, когда только-только закончились революционные беспорядки и в народе стали появляться надежды на стабилизацию и восстановление государственного порядка, подобные заявления показались представителям экономики безответственными, что в их глазах роднило Штадтлера с левыми радикалами. Для промышленников и банкиров конституция и национальное собрание были гарантами того, что вскоре все пойдет по-старому. Пока не был подписан грабительский Версальский договор, промышленники наивно верили в подобную сказочную возможность.
В конце марта Штадтлер был вынужден покинуть правление «Антибольшевистской лиги». Напрасно Стиннес и Фёглер пытались отговорить его от этого шага. Вместе со Штадтлером ряды лиги покинули и его друзья «солидаристы». Именно с этого момента «Антибольшевистская лига» перестала иметь какое-либо отношение к младокон-сервативному движению. Да и сама лига стала потихонечку угасать, к 1925 году, когда произошла временная стабилизация республики, от некогда могущественнейшей организации осталось крошечное объединение патриотического толка.
Младоконсерваторы грамотно использовали свой единственный неповторимый шанс. А именно: в первые дни существования Веймарской республики на деньги многочисленных жертвователей они смогли донести до масс свои идеи и политически взбудоражить их. Позже Эдуард Штадтлер сетовал: «Руководители оказались недостаточно демоническими, чтобы из мелководья катастрофы 1918 года поднять народный дух до вершин собственной воли». Если многие из кредиторов просто с настороженностью наблюдали за социалистическими лозунгами «солидаристов», которые в определенной мере сближали их с национал-большевиками, то Фридрих Науманн решительно отмежевался от их антипарламентских выступлений. Штадтлер не сразу заподозрил возможность подобного развития событий. 9 марта 1919 года он направил Науманну программу «солидаристов», в сопроводительном письме к которой писал: «Вероятно, особую радость у Вас вызовет факт, что вокруг этой программы собираются молодые представители всех партий, которые намерены в новой форме отражать ваши старые идеалы национального социализма». 12 марта Штадтлер в телеграмме заклинал Науманна выступить против партии, которая выступала за мирные переговоры с Антантой. Науманн решительно отверг любые требования, которые были связаны с внешней политикой. Штадтлер не успокаивался, и 17 марта Науманн во время беседы с принцем Максом Баденским излил на Штадтлера все свое негодование: «Когда Вы в своей телеграмме настойчиво подчеркиваете, что я должен выступить против партий, то я не вижу для этого даже ни малейшего повода, так как не собирался отстаивать свои убеждения в рамках партий. Но что я должен делать, что когда одиночка, не состоящий ни в какой партии, собирается вершить парламентскую политику? Одиночкой можно быть до тех пор, пока работаешь на поприще публицистики. Однако в парламент можно идти лишь при условии, что соблюдаешь парламентские методы. Но Вы и Ваши друзья «солидаристы» в своей программе ставят под сомнение целесообразность подобных методов. Я не берусь судить о трагическом стечении обстоятельств, когда молодежь, впервые желающая вступить в политику, выступает в роли реформаторов самой сути партий. Я лишь полагаю, что с течением долгого времени можно изменить людей и идеи, но очень сомнительно, что Вам под силу изменить партийные механизмы. Ярко выделенную Вами мысль о вожде нельзя осуществлять иначе как через демократические выборы, которые могут происходить лишь в условиях существования партии. В этой системе кроется само собой разумеющееся обстоятельство, которое играет ключевую роль: состояние хаотической беспартийности обрекает на провал любое действие. Впрочем, кое-что мне понравилось в программе «солидаристов» и может эффективно использоваться. Моя фраза о неизбежности существования партийных механизмов вовсе не значит, что надо преодолевать или презирать изначально свободные от партий движения». Слова Науманна не только наглядно продемонстрировали причины неудачи, которая постигла «солидаристов» в составе Антибольшевистской лиги, но и его мнение относительно несостоятельности младоконсерваторов в политических условиях Веймарской республики. Тем не менее сейчас очень сложно не согласиться со словами, которые произнес Эдуард Штадтлер, когда характеризовал немецкий антибольшевизм (не только лигу, но и парламентские партии, и рейхсвер, и вооруженные парамилитаристские группировки). «При историческом рассмотрении антибольшевистского прорыва 1918–1919 годов его можно оценить как первое гигантское испытание, рухнувшее на раздавленную немецкую нацию, и как не меньший экзамен во всемирной борьбе против большевизма».