Подозрения в иллюминатстве особенно активно выдвигал в России сардинский посланник в Санкт-Петербурге Жозеф де Местр, и они там упали на благодатную почву[688]. Де Местр, который до 1789 г. был «мартинистом» теософской направленности и после выхода «Памятных записок» Баррюэля осыпал тезис о заговоре насмешками и даже опубликовал «Опровержение» этого тезиса[689], уже через несколько лет сам обратился в «баррюэлизм»[690].
В памятной записке, поданной русскому императору Александру в 1810 г., он настоятельно рекомендовал тому читать Баррюэля и заклинал остерегаться приверженцев Адама Вейсгаупта, вступивших в «альянс» с якобинцами, янсенистами, евреями и вообще со всеми «сектами»[691]. К указанию на влияния такого рода сводится и содержание анонимного франкоязычного русского памфлета «Размышления русского патриота об удивительно быстром распространении подрывной системы французского правительства»[692], появившегося в 1812 г. Его суть выражает фраза: «Иллюминаты хотят беспорядка, делают всё, чтобы всё дезорганизовать»[693].
Ортодоксально-консервативные взгляды, представленные герцогом Ольденбургским, во время великих решительных сражений не могли иметь успеха, и такие взгляды приносили в жертву потребностям практической политики. Призыв «К немцам» (An die Teutschen), предоставлявший на усмотрение «государям и народам Германии» план политического переустройства их страны[694], был обнародован русским главнокомандующим 25 марта 1813 г. как «Калишское воззвание». В том же году были основаны «Немецкие общества», которые ставили себе целью объединить и реформировать Германию под руководством Пруссии и пользовались покровительством таких прусских реформаторов, как Гнейзенау и Грунер[695].
На концепцию этих обществ, где «находить прием должен был любой незапятнанный немец — от крестьянина и до князя»[696], как и на концепцию Тугендбунда, повлияли среди прочего и масонские представления и контакты, характерным образом переиначенные и приспособленные для достижения национально-политических целей. Так, Кристиан Готфрид Кёрнер, статский советник из Дрездена, занимающий также должность досточтимого мастера местной ложи, 16 декабря 1813 г. писал Эрнсту Морицу Арндту: «Ложа может стать питомником для нашего союза»[697]. При этом он исходил из соображения, сыгравшего решающую роль и для тех итальянцев и поляков[698], которые пытались поставить институт масонства на службу национально-политическим целям: «Раздробленная нация найдет в масонстве узы единения и научится радоваться общему отечеству»[699].
Освободительные войны вызвали сильное политическое возбуждение: пробудились как апокалиптические страхи, так и векоые чаяния национально-политического характера. С. С. Уваров, позже русский министр народного просвещения и президент Академии наук, в ноябре 1813 г. в письме барону фон Штайну так описывает атмосферу в консервативном лагере, отчасти осмыслявшем события в конспирологической системе категорий: «Не подумайте, чтобы в моих словах было какое-нибудь преувеличение... Состояние умов в настоящую минуту таково, что смешение понятий достигло последней крайности... У всех на языке слова: религия в опасности, нарушение нравственности, приверженец иноземных идей, иллюминат, философ, франкмасон, фанатик и т. д. Словом, совершенное безумие»[700].
Приверженцы Старого порядка, понятное дело, пытались реставрировать «здоровый» дореволюционный мир и окончательно расквитаться с «духом» иллюминатов, который «воссел на трон Франции» и «воплотился в теле одного человека, называемого Наполеоном»[701]. Так, бывший кёльнский надворный советник и профессор государственного, сельского и лесного хозяйства Иоганн Якоб Трунк[702] в сентябре 1814 г. опубликовал сочинение под заголовком: «Что еще надо подробнее определить и навсегда ввести на высоком конгрессе европейских государей в Вене или где-либо еще? В правовом и политическом отношении». В этом памфлете, в основе которого лежит тезис о заговоре, Трунк возлагает на иллюминатов вину еще и за гражданскую войну, как раз тогда начавшуюся в Китае: ведь она якобы возникла «в том числе и по вине секты, приверженцы которой называются иллюминатами и приехали туда из Европы»[703]. Трунк допускал, что даже Наполеон в последние годы правления принял «серьезные меры»[704] против секты иллюминатов, что для автора памфлета было лишним основанием энергично требовать «чистки»: удаления масонов, иллюминатов и якобинцев «из общественных служб и с почетных должностей»[705].
689
Там, в частности, говорится: «Хотя они [иллюминаты] бесконечно достойны осуждения, они далеко не могли совершить все то зло, которое им приписывают... Кстати, если эти люди со своей „аква тофана“ [с помощью которой масоны якобы избавляются от противников] столь грозны, как же доктор Циммерман, сам аббат Баррюэль и столько других могли безнаказанно издавать сочинения против этих господ?» (цит. по: Dermenghem 1946, 85).
693
Reflexions 1812, 4. Ср. также Vélez 1812, 5—6: «Во всей Европе они известны под именами Иллюминатов, Материалистов, Атеистов, Неверующих, Распутников, Vracmasones [sic!], Безбожников. Их учения, направленные против королей, властей и религии, подтверждают эти названия».
698
Так, основанная в 1807 г. в Варшаве ложа Соединенные Польские Братья (Bracia Polacy Zjednoczeni) тоже пыталась добиваться воссоединения разделенных земель и возрождения Польши. Об этом: Zal^ski 1889, 149 ff.
700
Цит. по: Пыпин 2001, 309. Возможно, это письмо идентично письму Уварова к Штайну от 22 октября (3 ноября) 1813 г., оригинал которого сохранился не полностью, и поэтому из него опубликованы только отрывки в документах Штайна, изданных Э. Ботценхартом: Stein 1933 IV, Nr. 415.
701
Так говорится в недатированной памятной записке, которую составил о Тугендбунде саксонский посланник при прусском дворе. Цит. по: Engel 1906, 463.