Если эти социалистические цели, известные лишь немногим посвященным, тогда не получили непосредственного практического воплощения, то попытка «Великой Тверди» играть роль наднационального республиканского революционного комитета все-таки окрыляла противников государственного и общественного строя Реставрации и вселяла ужас в сердца представителей этого строя — прежде всего потому, что многие предполагали, будто эта загадочная организация осуществляет централизованное руководство европейскими революциями 1820—1823 гг. Этот страх характерным образом отражает памятная записка испанского посланника в Берлине Вальехо от 8 мая 1819 г. В ней он приписывает «масонской секте» — которую отождествляет с либеральными, республиканскими и национально-освободительными движениями и в которую зачисляет наряду с немецкими иллюминатами либеральную партию во Франции, большинство протестантов, всех евреев (!), а также итальянских карбонариев, — следующее: «Их истинная цель — универсальная республика, разделенная на республики по числу наций и основанная на развалинах алтарей и тронов»[716]. Меттерних также счел нужным разъяснить русскому императору Александру в памятной записке поздней осенью 1822 г.: «Национальная принадлежность, политические границы — для секты ничего не существует. В Париже теперь, без сомнения, учрежден comité directeur [руководящий комитет] радикалов всей Европы...»[717]
Так как из-за неблагоприятной ситуации с источниками вопрос о взаимосвязи тайных политических обществ в Европе, как и о практико-политическом значении «Великой Тверди», остается спорным, эту проблематику, важную для оценки тезиса о заговоре, придется изложить лишь в самых общих чертах. Ведь до сих пор историки, которых занимала по преимуществу национальная история, нечасто обращали внимание на контакты, основанные на идеологической солидарности, оценивали их как сравнительно незначительные[718] — или же раздували в мощный международный заговор[719].
Строго конспиративная «Великая Твердь» Буонарроти, возникшая в 1818 г. из упоминавшегося «Общества высокодостойных мастеров» с использованием масонских организационных форм и ритуалов, была задумана как головная организация для всех либеральных и республиканских групп и координационный центр для деятельности разных национальных оппозиционных объединений[720].
Далеко идущие и порой несколько наивные планы этих заговорщиков[721] предусматривали учреждение международной коллегии из двенадцати человек. Эти люди должны были установить связь между центром и революционерами разных наций[722]. «Великая Твердь», правда, смогла сделать лишь первые шаги в реализации этих планов. Как показывают мемуары Прати, которым до сих пор уделялось мало внимания, ее влияние распространялось по преимуществу на Северную и Среднюю Италию, Францию и в ограниченном объеме на Германию[723]. В Испании и Польше можно выявить только опосредованное влияние этой организации, разгромленной летом 1823 г. За то, что не удалось опутать Европу эффективной конспиративной сетью, ответственность следует возложить на ряд очень прозаических факторов: малочисленность революционеров, ограниченные возможности для переездов и обмена новостями, языковые барьеры, наконец, международную контрреволюционную солидарность. К тому же отдельные освободительные движения преследовали в основном специфические национальные интересы[724] и, несмотря на эмоционально декларированную международную солидарность, едва ли были готовы подчиниться управлению извне, проявляя, однако, заинтересованность в получении информации и установлении договоренностей.
«Великая Твердь», главная резиденция которой предположительно находилась в Швейцарии или в Ломбардии, с 1819 г. пыталась наладить контакт с итальянскими, французскими и немецкими либералами и республиканцами при посредстве разъездных агентов, называемых «мобильными дьяконами»[725]. Один из них, тиролец Иоахим де Прати, в апреле 1820 г. завербовал живущего в швейцарской эмиграции вождя радикального крыла немецкого буршеншафта — Карла Фоллена[726]. Уже в мае Фоллен по заданию организации выехал в Париж, где завязал контакты с французскими либералами Вуайе д'Аржансоном, Бенжаменом Констаном, Виктором Кузеном и Жозефом Реем. Последний еще в 1816 г. основал в Гренобле тайное общество «Союз» (Union), к которому принадлежал и Лафайет[727]. Этот «Союз» был опять-таки тесно связан личными контактами с «Обществом друзей печати» (Société des amis de Ia presse), а также с политическим объединением «Ложа друзей истины» (Loge des Amis de la Vérité), действующим под видом масонской ложи.
717
В «Тайной памятной записке об основании центрального комитета северных держав в Вене» (Geheime Denkschrift über die Gründung eines Central-Comités der nordischen Machte in Wien), цит. по: Metternich 1880/84 II/2, 595.
718
Ср., например, Schnabel 1933, 210, где, в частности, говорится: «Непосредственных связей между этими отдельными союзами [комунерос, карбонариями, Этерией, буршеншафтами] не было, каждое национальное движение шло собственным путем...»
719
Особенно это касается польской историографии. Например, М. Кукель (Kukiel 1960, 67) говорит о европейской «Carbonari Revolution, 1820-1823».
721
Так, в 1820 г. Прати с двумя немцами, Вильгельмом Снеллем и Карлом Фолленом, основал в Швейцарии «триумвират» с целью «поднять весь континент на политическую акцию, рискнуть нашими жизнями в борьбе демократии с аристократическим деспотизмом, выпустить на свободу ярость народной мести нашим угнетателям» (цит по: Penny Satirist от 10 февраля 1838 г.).
723
Ср. ibid.: «С целью придать нашим планам масштабность мы решили вербовать новых соучастников в Италии, Франции и Германии. Соответственно мы разъехались по трем разным направлениям — Ф<оллен> в Париж, С<нелль> в Германию, а я [Прати] — в Италию». Ср. также: Zavala 1971, cap. 4 («Carbonarismo europeo у republicanismo espafiol»).
724
Здесь следует указать на трения между «Патриотическим обществом», вышедшим в 1821 г. из польского «Национального масонства», и Южным обществом декабристов — трения, которых не предотвратили даже конспиративные договоренности. Об этом: Медведская 1954, 276 сл.