.. Каждый год начинался с обострения обстановки в Панджшере, дальше Кандагар на юге, вокруг Кабула – выстрелы не утихали никогда, затем шли Джелалабад, Хост, Герат и опять Панджшер. Вот так и воевали по кругу, из года в год. Я помню своё чувство восхищения нашим личным составом. Измождённые солдаты, которым вечно не хватало воды, питавшиеся консервированной пищей, жара. Местного мы ничего не употребляли, категорически боясь отравы или инфекций. В армии было четыре инфекционных госпиталя, специализировавшихся только на борьбе с гепатитом, брюшным тифом, малярией, лихорадкой и т. д.» Далее следует рассказ генерала о боях с душманами.
По прошествии многих лет Родионов делает вывод: «В Афганской авантюре мы были одиноки настолько, что даже союзники по Варшавскому договору просто вежливо помалкивали, но как только для них появилась возможность уйти в НАТО, они, не задумываясь, это сделали. Меня и сегодня мучает вопрос, неужели последствия этого шага (ввода войск) было трудно просчитать нашему политическому руководству? А ведь наверху были сомнения в целесообразности принятия решения на ввод войск.
Насколько мне известно, Брежнев и Огарков были против, но Брежнева сломали Андропов, Громыко, Устинов. А Огаркова с должности убрали, чтобы не мешал. Если это так, то кем были эти люди? Выжившие из ума или выполнявшие волю “заказчика”? “Заказчики” хорошо отблагодарили исполнителей этой героической трагедии. Маршалы Соколов, Ахромеев, генералы Максимов, Варенников и другие, стали Героями Советского Союза, не совершив лично никакого подвига, в то время, как многие участники боёв, представленные к наградам за предыдущие подвиги, были убиты в последующих сражениях, так и не получив наград, так как наградные представления ходили по инстанциям в Москве по три-четыре месяца…
Подведу черту Афганской героической трагедии. А чем занялись “заказчики” афганской авантюры и провокации после её окончания? Приступили к подготовке новых провокаций по дискредитации социализма, Советской власти, Советской Армии, Советского Союза» [ «Завтра», 2010, январь, № 4].
Из интервью 3. Бжезинского Le Nouvel Observateur от 15–21 января 1998 года:
«Вопрос: В своих мемуарах “Из тени” бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс заявил, что американские разведывательные службы начали оказывать помощь моджахедам в Афганистане за шесть месяцев до начала советской интервенции. В то время вы были советником по национальной безопасности президента Картера. Таким образом, вы принимали участие в этом деле. Это правильно?
Ответ: Да. Согласно официальной исторической версии, помощь ЦРУ началась в 1980 г., то есть после того, как советские войска вошли в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но на самом деле – и это тщательно скрывалось до сих пор – всё было совершенно не так. Уже 3 июля 1979 года (То есть за полгода до ввода войск в Афганистан. – А.С.) президент Картер подписал первую директиву о секретной помощи противникам просоветского режима Кабула. В тот же день я направил президенту записку, в которой объяснил ему, что, по моему мнению, эта помощь приведёт к советской военной интервенции.
Вопрос: Несмотря на потенциальный риск, вы были сторонником этой тайной операции. Но, может быть, вы сами хотели этого втягивания Советов в войну и искали способа спровоцировать это?
Ответ: Это не совсем так. Мы не подталкивали русских к вторжению, но сознательно повышали вероятность того, что они на это пойдут (То есть Бжезинский просто издевается над интервьюером. Не провоцировали и не подталкивали, а «повышали вероятность», – в чём разница? -А. С.)
Вопрос: Когда Советы оправдывали своё вторжение тем, что они намерены бороться с секретным присутствием США в Афганистане, никто им не поверил. Однако это утверждение базировалось на правдивой информации. Сегодня вы ни о чём не жалеете?
Ответ: Сожалею о чём? Та секретная операция была воплощением блестящей идеи. Она привела к втягиванию русских в афганскую западню, а вы хотите, чтобы я сожалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру: “Теперь у нас есть возможность дать СССР его собственную вьетнамскую войну”. И, на самом деле, на протяжении почти десяти лет Москва была вынуждена участвовать в конфликте, который вызвал деморализацию и, в конечном счёте, развал Советской империи.