Обсуждая список, который Линн собиралась зачитать родителям, члены группы настояли, чтобы она рассказала матери и отцу о своих страхах. «Ты никогда не поправишься, если этого не сделаешь», – согласился ее психотерапевт.
Она написала на листке один простой вопрос. Глядя прямо в лицо отцу, Линн наконец выпалила: «Ты мой настоящий отец?»
Ее отец промямлил что-то вроде: «Думаю, да».
Линн встала и вышла из комнаты, а ее психотерапевт последовал за ней. В холле он крепко ее обнял. «Ты замечательно справилась», – сказал он. За закрытой дверью слышались сдавленные рыдания ее матери.
В течение следующего года Линн пять раз пыталась покончить жизнь самоубийством. После одной из таких попыток она двое суток провела в больнице. Она принимала сразу несколько препаратов, назначенных врачом, в том числе ксанакс для снижения тревожности, тиоридазин для контроля над навязчивыми воспоминаниями, литий для стабилизации перепадов настроения, зантак и сукральфат для лечения язв, темазепам для улучшения сна и пропоксифен от головных болей. Ее психотерапевт никак не мог поставить окончательный диагноз. Меньше чем за год у Линн диагностировали шизоаффективное расстройство, биполярное расстройство, большое депрессивное расстройство, невротическую депрессию, хроническое посттравматическое стрессовое расстройство, клиническую депрессию, диссоциативное расстройство, дистимическое расстройство и пограничную психопатию.
Состояние остальных женщин из ее группы тоже стремительно ухудшалось. Во время их первой встречи, после того как все представились и вкратце рассказали о своих проблемах, всего одна из участниц признала себя жертвой сексуального насилия. За три месяца еженедельных сеансов все женщины в группе вспомнили, что подвергались насилию со стороны одного или нескольких членов своей семьи. Все они оказались «жертвами».
После того как психотерапевт установил, что все женщины в группе были изнасилованы одним из родственников, он посоветовал им не приходить ни на какие семейные посиделки. «В вашей семье давно укоренилась система отрицания, – объяснил он, – и, лишь полностью прекратив контакты с родными, можно надеяться на выздоровление».
Как-то раз одна из женщин разрыдалась. «Я хочу поговорить с братом, – всхлипывала она. – Я так по нему скучаю. Пожалуйста, все, чего я хочу, – это позвонить ему и сказать, как сильно я его люблю».
«Это слишком опасно, – ответил психотерапевт. – Твой брат тоже не готов признать то, что с тобой произошло. Если ты попытаешься восстановить отношения с ним, то снова попадешь в ловушку отрицания. Ты сейчас слишком уязвима, тебе нужно окрепнуть. Запомни… теперь мы твоя семья. И мы единственные люди, которым можно доверять».
Когда члены группы получали письма или открытки от родственников, они приносили их на сеанс, чтобы прочитать и проанализировать. Линн зачитала группе записку от отца с подписью «С любовью, папа». После долгого обсуждения члены группы пришли к выводу, что папа Линн пытался убедить ее, что он и впрямь был любящим отцом, и тем самым заманить ее обратно в семью. Ей посоветовали: держись от него подальше. Будь осторожнее. Не теряй бдительность.
Линн прикладывала все больше усилий, чтобы восстановить забытые воспоминания. Однажды психотерапевт Линн попросил ее закрыть глаза, глубоко дышать и расслабиться; через несколько мгновений он попытался «вернуть ее в детство», в тот день, когда она родилась. Линн закрыла глаза и сконцентрировалась, усердно пытаясь воскресить воспоминания о своем появлении на свет. Однако образы все не приходили. Психотерапевт подбадривал ее, настаивая, что надо продолжать стараться. «Если ты совсем не помнишь деталей, просто вообрази, как все должно было быть, – говорил он. – Представь утробу матери и себя – крохотного беспомощного младенца внутри ее, подумай, что ты должна была испытывать во время своего появления на свет».
Возвращение в прошлое не помогло воскресить похороненные воспоминания, и тогда психотерапевт начал применять другие способы. «Автоматическое письмо» было его излюбленным упражнением на сеансах групповой терапии. Психотерапевт начинал со стандартных расслабляющих техник: просил женщин закрыть глаза и глубоко дышать; когда в их сознании появлялись какие-либо мысли или образы (необычные или самые обыденные), они должны были описывать их в своих дневниках. Одна женщина на нескольких страницах описала сексуальное насилие, но закончила свой рассказ словами «Это все выдумка». Когда психотерапевт прочитал ее записи, он объяснил, что все жертвы сексуального насилия верят, будто их страдания «выдуманы», поскольку не могут признать, что все эти ужасы на самом деле произошли с ними. «Все жертвы отрицают случившееся с ними», – сказал он.