Сторонники Чэнь Шуйбяня не столько отрицали обвинения, сколько указывали на избирательность правосудия. Чиновники и политики Гоминьдана попадались на похожих вещах: например, тот же самый судья, который вынес пожизненный приговор Чэню, оправдал при сходных обвинениях Ма Инцзю, когда тот был мэром Тайбэя. Суд проходил без присяжных (пока это обычная практика на Тайване), а в середине процесса случилась подозрительная смена всех трех судей. Сам Чэнь, признавая часть грехов, указывал, что его дело политическое. Можно сказать даже — внешнеполитическое. «Гоминьдан и китайские коммунисты считают меня заключенным № 1, так как я самый большой камень, который лежит между ними и не дает объединиться. Ма Инцзю хочет упрятать меня в тюрьму как жертву для умиротворения Китая. Я польщен и горжусь этой ролью» — иронизировал Чэнь перед одним из допросов.
Дон Шуйбянь сидит уже пять лет. Да, он грешен. Но пожизненный приговор бывшему президенту и лидеру оппозиции все-таки вещь неслыханная для развитой страны. Демпартия деморализована, Гоминьдан спокойно может дружить с Китаем и вернуть прежнее почтение к маршалу Чан Кайши. Командор пришел за своим обидчиком. «Оставь меня, пусти — пусти мне руку».
ПОЧЕМУ ЧАВЕС НЕ ПУТИН
Из того факта, что Чавес дружил с Путиным, торговал нефтью и ругал Америку, делают вывод, что Путин — это русский Чавес (или наоборот), а Россия — это евразийская Венесуэла. Вывод неправильный. Я ездил за репортажем в Венесуэлу, когда Чавеса выбирали на второй полноценный срок — в разгар его «боливарианской революции». И первое, что понял, — у них разное отношение к избирательному процессу. В отличие от абсолютного большинства революционных правителей и военных президентов, Чавес потерпел поражение в качестве лидера армейского переворота в 1992 году и победил на выборах в качестве кандидата в президенты в 1998-м, а потом еще на выборах 2000 и 2006 годов.
На последних в жизни выборах, в октябре 2012 года, смертельно больной Чавес провел избирательную кампанию явно в стадии ремиссии, бодрый и энергичный, как всякий раковый больной, резко прекративший химиотерапию. Возможно, этот отказ стоил ему жизни, но между выборами и лечением он отдал предпочтение выборам. Он получил 55%, его соперник на этих выборах, Энрике Каприлес, — 44%. У нас из оппонентов Путина в тот же год сильнее всех выступил фольклорный Зюганов — 17%.
Кроме выборов Чавес регулярно проводил референдумы о доверии по важным вопросам. Почин положили противники: в 2004 году они инициировали «отзывной референдум», чтобы досрочно прекратить его президентство. Тогда Чавес выиграл референдум, а в 2007 году поставил на референдуме вопрос о продлении своих полномочий и радикализации революционных реформ. И проиграл с результатом 49% против 51. Можно представить себе Путина, проигравшего референдум с таким счетом? Что, двух процентов бы не натянули? Правда, в 2009 году Чавес провел новый референдум о конституционной реформе, где добился-таки отмены ограничения на количество переизбраний для высших должностных лиц с результатом 54% за.
«Чавес регулярно подчеркивает, что он проводил те или иные национальные выборы почти ежегодно с момента избрания в 1998 году, размывая разницу между “быть демократически избранным” и “управлять демократически”», — пишет американский посол в Венесуэле (опубликовано благодаря WikiLeaks). Американский дипломат признает, что выбран он демократически, только это не означает либерального демократического правления. Конечно, не означает. Сами по себе честные выборы — это еще не демократия. В гарнизонных стоянках довольно примеров, когда дети похожи на господ офицеров. Честно избранные политики в разных странах тоже.
Странная революция
Одним из самых заметных шагов боливарианской революции, которую затеял Уго Чавес, придя к власти в 1998 году, стало разрешение торговать практически чем угодно и где угодно. С тех пор центральная часть Каракаса превратилась в один сплошной базар. «Социализм XXI века», который строил Чавес в Венесуэле, — это больше ларьков, больше рынка, по крайней мере мелкого и уличного. Это вообще очень странная революция. В революционном Каракасе работали фешенебельные шопинг-моллы и суши-бары, на двух самых высоких офисных башнях столицы каждую ночь зажигались гигантские рекламы американских газировок, а революционные лозунги и портреты Боливара пестрыми граффити и наивной живописью покрывали бетонные заборы и стены тоннелей — словно их ночью тайком намалевали подпольщики.