«Сразу оба, какая удача!» — первое, что пришло на ум Рыжему.
— Мутант какой-то! — остолбенел Мартин, помешав своим восклицанием приятелю, который теперь тоже понял, что абориген один.
Глазки, похожие на перламутровые пуговички, обойдя вниманием пса, дружелюбно уставились на котов — по два на каждого.
Мартин, который ожидал увидеть короткую, но драматичную сценку из охотничьей жизни, изумлённо наблюдал, как друзья вглядываются в диковинного зверька и даже не пытаются его изловить! А ведь скроется в норе важный источник информации, не говоря о его более тяжких прегрешениях — судя по запаху, грызун был из той парочки, что тащила по марсе несчастного Пафнутия!
Разочарованный непрофессиональным поведением приятелей, пёс без лишних церемоний ухватился зубами за головы марсианина и выдернул его на поверхность. Освободившийся проход тут же заняли ещё две макушки.
— Пилвтов! — прокомментировал новый грызун непростую ситуацию…
***
Пафнутий, обрадованный, что для опасного поручения нашлись добровольцы, собрался скрасить ожидание результатов обедом, но Брысь испортил ему аппетит досадным предложением:
— Монтаукский зверь бывает здесь два раза в год и тоже ведь как-то выбирается на поверхность, чтобы охотиться! Так что, пока твои дружки не вернулись, пойдём поищем выход!
— Зачем? — воспротивился Пафнутий и веско добавил: — Моря там всё равно нет, только песок да камни!
Но куда там — голосок-то у него тонкий, а потому искателю приключений его аргументы не показались весомыми. Впрочем, заставлять младшего компаньона Брысь не стал.
— Хочешь, сиди тут один! — с показным равнодушием молвил он, уверенный, что потомок неустрашимых мореплавателей сдрейфит.
Так и случилось. Ворча себе под розовый подвижный нос что-то о насилии над личностью, помощник юного химика посеменил за приятелем, стараясь не выпускать из виду полосатый хвост. Предмет его зависти не торчал победным флажком, как в большинстве случаев, а был опущен и подрагивал, выдавая настороженность руководителя очередной миссии.
Возле двери, над которой надоедливо моргали зелёные буквы «EXIT», искатель приключений остановился и подождал приятеля.
— Смотри, какой странный предмет! — указал он на шар из некогда прозрачного, а теперь изрядно запылившегося пластика. Шар лежал на полу рядом с одним из скелетов.
Пафнутий пригляделся, и на самом дне его памяти шевельнулось смутное воспоминание.
— Мне кажется, я уже видел такие… Точно! В моём Зоомагазине их продавали в отделе аксессуаров для грызунов! Там ещё круглое отверстие должно быть!
Питомец Вовы Меделеева отправился исследовать шар, и через мгновение его писклявый голосок зазвучал вновь, но уже более приглушённо:
— Я же говорил!
Брысь протёр лапой пыльную поверхность и встретился взглядом с сияющими рубиновыми бусинками «м.н.с.».
— Это вам вместо клеток? — удивился искатель приключений.
— Не-а, чтобы гулять! — растолковал Пафнутий назначение устройства, непонятного свободолюбивому коту. — Вот так!
Он принялся перебирать лапками, и сфера, пролежавшая без движения несколько десятилетий, тронулась с места и покатилась, управляемая ловким пассажиром или, скорее, водителем.
За то, что произошло потом, Брысь ещё долго корил себя и даже в сновидениях терзался угрызениями совести — заворожённый необычным, почти цирковым представлением, которое устроил для него младший компаньон, опытный путешественник совершенно забыл про возможную опасность!
Зверь возник бесшумно и внезапно. Чёрные глаза, абсолютно круглые и непроницаемые, как у акулы-убийцы, скользнули по застывшему от ужаса искателю приключений и задержались на шаре с «начинкой». В бесстрастном взгляде монстра мелькнуло любопытство, а кошачья часть его натуры побудила легонько ударить лапой по диковинной игрушке.
Для пластиковой сферы этого оказалось достаточно, чтобы отлететь почти в конец коридора, туда, где потрескивало и шипело огненное кольцо. (Пафнутий стремительного перемещения не почувствовал, поскольку при появлении чудовища свалился в глубокий обморок.)
Фаза полёта завершилась дробным постукиванием шара по бетонному полу, и зверь решил продолжить забаву. Совершив три гигантских прыжка, он нагнал сферу. Дальше случилось и вовсе ужасное — после нового толчка шар вместе с потомком отважных мореплавателей влетел в полыхающий обруч и загремел по ступенькам пространственно-временной лестницы! Увлёкшееся весёлой игрой чудовище устремилось за ним, а следом, презрев собственный страх, кинулся Брысь…
Глава двадцать девятая, в которой у Савельича появляется дурное предчувствие
Мартин прижал выдернутого из норы марсианина лапой, чтобы не удрал, и потянулся за следующим.
— Вот влип! — снова изрёк тот вполне отчётливо, а главное, на понятном языке.
Это прозвучало так неожиданно, что Рыжий и Савельич отпрянули, а пёс вообще отскочил в сторону. Оказавшись на свободе, диковинный двухголовый абориген поднялся на лапки. Но вместо того чтобы воспользоваться замешательством чужаков и спасаться бегством, отряхнул длинный хвост, покрытый густой шерстью и больше подходящий для котов, и добавил к уже сказанному приятелем:
— Енаисрам! Икимеднэ!
— Марсиане! Эндемики! — не вылезая на поверхность, разъяснил второй абориген смысл непонятных слов.
— Они умеют говорить по-нашему и даже задом наперёд! — восхитился Рыжий, а философ пристально оглядел стоящего в полный рост грызуна, едва ли крупнее потерявшегося на марсианских просторах Пафнутия.
— Если убрать одну голову и укоротить хвост, то получится вылитая шиншилла!
— Шиншилла? — удивлённо переспросил Рыжий, никогда не подозревавший о существовании зверька с таким забавным названием.
— Я в Летнем саду видел — её выгуливали в прозрачном шаре!
Мартин и Рыжий недоумённо переглянулись.
— Как это?
— Очень смешно: грызун перебирает внутри лапками, сфера катится, а хозяин гордо вышагивает следом!
— Но почему бы не вести питомца на поводке? — поразился Мартин, пожалев несчастное бессловесное создание. Впрочем, если бы оно и возражало, то человек, не восприимчивый к языку животных, всё равно бы не понял!
— Вот уж не думал, что мы так быстро обнаружим на Марсе разумных существ, да ещё так мало отличающихся от земных! — не скрывая изумления, молвил книгочей.
Мартин был настроен не столь благодушно.
— Пусть лучше скажут, что они сотворили с Пафнутием! — грозно прорычал он и, на всякий случай, опять придавил лапой кончик красно-коричневого хвоста.
Зверёк покосился на пленённую часть тела и перевёл выразительные перламутровые глазки на котов — возобновил сеанс телепатии, прерванный грубым поступком гиганта, непонятно каким образом затесавшегося в компанию интеллигентных грациозных чужаков. (Несмотря на существенные различия в цвете и длине шерсти, он безошибочно определил в них родственников серо-белого пришельца с толстым полосатым хвостом — пределом мечтаний любого, у кого имелся похожий атрибут внешности.)
Рыжий не выдержал непривычного способа общения и потряс лохматой головой:
— Савельич, у меня появились чужие мысли! — пожаловался он философу, однако книгочей не ответил, продолжая внимательно «слушать» рассказ аборигена.
— Нам повезло! — наконец произнёс он взволнованно. — Брысь нашёл Пафнутия, и они оба здесь, живые и здоровые!
Мартин тут же сменил гнев на милость и несколько раз высоко подпрыгнул от радости, чем окончательно напугал марсиан, и они оба юркнули в нору.
Рыжий онемел от охватившего его счастья и ограничился доведением глаз до невероятного размера.
— А здесь — это где? — опомнился Мартин, опасаясь, что преждевременно спугнул местных жителей.
— Там, где мы и предполагали, на продуктовом складе в поселении колонистов под скалой!