- Нет, Джин-джер... через Дж... В смысле, измерение откуда происходят джины и джинси.
- Думаю, нет.
- В стародавние времена, как гласит предание, Джинджер пережил внезапное катастрофическое падение денежных знаков.
Это показалось немного знакомым.
- Экономический коллапс? Как на Деве?
Джин покачал головой.
- Хищение, - уточнил он. - Исчезло все казначейство измерения, а когда мы нашли наконец кого-то, умеющего проверять отчетность, то оказалось, что пропала также и большая часть казны.
Поднялся громкий крик "Держи!", "Лови!", сделали несколько попыток выследить преступников, но главная проблема заключалась в том, где достать деньги. Выпуск новых не годился, так как он просто обесценил бы имеющиеся у нас средства. Нам требовалось быстрое финансовое влияние извне, из других измерений.
Вот тогда какой-то гений маркетинга и наткнулся на идею "Джин в Бутылке". На службу завербовали почти всех жителей измерения, обладавших малейшим умением или потенциальными способностями в области магии. Не обошлось без сопротивления, но вербовщики уверяли, что предусматривались только временные контракты, и поэтому план вступил в действие. Указание на ограниченность контракта стало гвоздем рекламной компании... упомянутый мной ореол таинственности лишь для немногих. Вот почему к большинству джинов прилагаются условия... только три желания или что-то в этом роде, хотя некоторые более творчески подходят к исполнению желаний.
Мне вдруг пришла в голову мысль.
- Мгм, Кальвин? А сколько желаний выполнишь мне ты? Я же сказал, девол был немного ошарашен и ничего не сказал мне об ограничениях.
- По части желаний или возможностей, да? - Подмигнул джин. - Не удивительно. Ошарашены или нет, деволы все равно знают, как продавать. На свой лад они поистине изумительны.
- Сколько?
- Чего? А. Боюсь, что мой контракт, Скив, предусматривает только одно желание. Но не беспокойся, я буду играть честно. Без всяких хитростей и словесных ловушек. Если ты получаешь за свои деньги только одно, то будет лишь справедливым, чтобы с ним все обстояло честь по чести.
- Понимаю, - сказал я. - Так что же ты можешь сделать?
- В общем-то немногое. Лучше всего мне даются скверные шутки.
- Скверные шутки?
- Ну, знаешь, вроде "Как сделать из джина шипучку"?
- По-моему я...
- Бросить его в кислоту. Как тебе...
- Картина ясна. И все? Ты рассказываешь скверные анекдоты?
- Ну, я еще даю очень неплохие советы.
- Вот и хорошо. Думаю, мне такие понадобятся.
- Первый мой совет будет забыть обо всем и отправиться, пока не поздно, домой.
Такая мысль на мгновение показалась искушающей, но я отбросил ее.
- Ни за что, - твердо сказал я. - Давай вернемся к моей первоначальной просьбе. Ты можешь мне посоветовать, как найти Ааза?
- У меня может найтись несколько идей на этот счет, - признался джин.
- Хорошо.
- Ты пробовал заглянуть в телефонный справочник?
К этому времени подозрение переросло в полную уверенность. Мой скрытый туз оказался двойкой... нет, джокером. Если я рассчитывал на Кальвина, как на какой-то результат между успехом и провалом, то я попал в большой просак.
До этой минуты я считал отыскание Ааза само собой разумеющимся и беспокоился лишь о том, что сказать, когда мы окажемся лицом к лицу. И теперь, глядя на улицы и небоскребы Извра, я болезненно осознал, что только найти Ааза будет потрудней, чем я думал... намного трудней.
___________________________________
ГЛАВА 3
Тут даже неприятно побывать!
Федоровский путеводитель по Извру
Даже привыкнув к безумной сутолоке Базара-на-Деве, улицы Извра требовалось узреть, так как те представляли собой нечто невиданное. Базар устроен в первую очередь для пешеходного движения. У Купеческой Гильдии хватило сил протолкнуть постановления, благоприятствующие тем видам и скорости передвижения, которые бы вынудили людей обращать внимание на каждую минуемую ими лавку или выставку товаров. Мое родное измерение Пент - местечко весьма отсталое, там вообще редко увидишь повозку более новейшей модели, чем запряженная волами телега.
С другой стороны, на Извре уличные артерии четко делились на движение пешеходов и повозок, и неискушенного парня, вроде меня, особенно потрясало движение повозок. Сотни хреновин многих разновидностей толкались и рычали друг на друга на всех перекрестках в попытке занять лучшее положение в кажущейся бессмысленной на вид путанице улиц, по которым несся этот поток. Почти столь же невероятным, как разнообразие повозок, был и набор зверей, обеспечивавших их движущей силой, толкавших или тянувших свое бремя, объединяя свои голоса в общую какофонию, заглушающую все другие звуки. Конечно, они тоже вносили свой вклад в грязь на улицах и вонь. Может Извр и родная метрополия миллионов существ, но он обладал всем очарованием и ароматом болота.
Однако, в данный момент наибольшую озабоченность вызывало у меня уличное движение. Пешая ходьба по улице на Извре походило на попытку плыть вверх по реке сквозь затор сплавляемого леса. Мне постоянно приходилось уклоняться и огибать граждан, которые дружно вознамерились через уже занятое мной место. Разумеется, они не нарочно пытались врезаться в меня. Дело в том, что никто, кроме меня, казалось, не смотрел, куда идет. Им даже редко доводилось встречаться взглядами.
- Этот твой друг должен быть кое-чем для тебя, раз ты готов терпеть такое, - сухо заметил Кальвин.
Он парил поблизости от моего плеча, так что я без труда слышал его сквозь уличный гомон. Меня тревожило, как я выгляжу с джином на буксире, но, видимо, пока джины служат, их может видеть и слышать только владелец. Мне пришло в голову, что свойство это магическое и, следовательно, противоречит представляемой мне Кальвином лаже о том, какой он бессильный. Он заверил меня, что все это пустяк, просто часть рабочего оснащения джина, которое мне не поможет. У меня возникло подозрение, что он не все мне говорит о своих возможностях, но не было способа выжать из него дополнительные сведения. И я великодушно решил оставить это без внимания.
- Он мне больше, чем друг, - ответил я, не сознавая, что пускаюсь в объяснения, которых раньше решил не давать. - Он был моим учителем, а потом деловым партнером. Я пред ним в большем долгу, чем перед любым другим в моей жизни.