Сложнее дело обстоит с 50-головыми и 100-рукими гекатонхей- рами, которые являются, в сущности, колониальными организмами. Хотя колонии обычно формируются путем почкования, ничего подобного при жизни гекатонхейров не наблюдается, и приходится предположить, что процесс почкования протекал и завершился у них еще в недрах их матери — Геи. К слову сказать, сходный процесс наблюдается у пресноводных мшанок (класс Bryozoa) и относящихся к низшим хордовым огнетелок (класс Pyrosomida). Но происхождение Аргуса, имеющего сотню рассеянных по всему телу глаз, нельзя объяснить ни тератогенезом, ни почкованием. Вообще биологическое решение проблемы происхождения мифо- зоев сильно затруднено из-за отсутствия эмбриологических данных.
Еще труднее понять, каким образом рождаются химеры. Раньше всего приходит в голову мысль о гибридизации. Можно предположить, что Минотавр унаследовал от матери человеческое тело, а от отца — голову быка, но в жизни такая отдаленная гибридизация невозможна (не говоря уже о происхождении химер, совмещающих в своем теле органы представителей разных классов и типов животных). С другой стороны, часто рождаются дети, совсем не похожие на своих родителей (например, Немейский лев, в организации родителей которого — Ехидны и Тифона — были части тела человека, птицы и змеи, но не льва; см. рис. 1). А в средние века европейцы думали, что разного рода уроды, в том числе и химеры, могли рождаться у женщин от сношений с инкубами. Но еще в XVII в. некоторые ученые мужи думали, что растения и животные могут производить потомство, относящееся к другим видам живых существ. Так, в книге Дюре (1605) описано и изображено дерево, плоды которого, упавшие на землю, превращаются в птиц, а попавшие в воду — в рыб.
Это постоянное у мифозоев несходство детей и родителей навело писателя-фантаста И. Г. Сандомирского на идею, которую он высказал в устной форме во время дискуссии о русалках: «Может быть, это объясняется тем, что наш упорядоченный мир развился из первобытного хаоса и законы наследственности выработались и стали такими жесткими не сразу. В отсутствие этих законов потомство от брачных союзов между мифологическими существами должно было быть совершенно непредсказуемым. Быть может, в генотипе первобытных чудовищ содержался необозримый арсенал всевозможных генов, но лишь немногие из них реализовались фенотипически. Не исключено также, что в окружающей среде были рассеяны свободные гены, которые могли, подобно вирусам, внедряться в уже сложившиеся организмы и оказывать влияние на их строение. А затем в результате борьбы за существование были отобраны только наиболее удачные комбинации генов, а вся избыточная (и потому вредная) наследственная информация была элиминирована» (см.: Иванова, 2001, с. 54). И далее: «Возможно, в генотипе первобытных животных существовали антагонистические гены, и перевес в их противоборстве при разных обстоятельствах получали то одни, то другие, что обусловливало такой размах вариаций в потомстве» (там же, с. 56). Косвенное подтверждение этой идеи Сандомирский видит в том, что и сейчас в жизненном цикле некоторых животных происходит чередование генетически идентичных, но морфологически различных поколений, а при бесполом размножении иногда формируются полиморфные колонии, содержащие несколько различных типов зооидов с одинаковым генотипом.
Очевидный недостаток этой гипотезы состоит в том, что все разнообразие населяющих Землю животных (не только мифологических) она трактует не как результат прогрессивной эволюции, развития от простого к сложному, а как следствие протекавшего по-разному процесса упрощения и обеднения первоначально необозримо богатого генофонда. Может быть, испугавшись таких антиэволюционных выводов, Сандомирский и не стал развивать эту гипотезу.
Если не принимать во внимание мифологические сведения о происхождении различных мифозоев, то, казалось бы, проще всего объяснить его, исходя из гипотезы Эмпедокла. Случайное соединение существовавших ранее обособленно органов могло бы привести к появлению как химер, так и тератоморфных мифозоев. Но, к сожалению, существовать самостоятельно головы, руки, ноги и т. д. не могут. Как было показано во Введении, такой тип преобразования органических форм был возможен только на самых ранних стадиях развития жизни.
Естественно предположить, что химеры, как все прочие живые существа, произошли обычным эволюционным путем. Вообще, эволюция обладает почти неограниченными возможностями. Если от животных с планом строения хордовых (простейший представитель — ланцетник) могли произойти такие существа, как асцидии, боченочники и пиросомиды (для людей, мало искушенных в зоологии, привожу рис. 91), то, может быть, могли произойти и химеры?