Прежде всего следует обратить внимание на то, что водяной в поверьях и рассказах, как и в былинах, нередко изображается именно царем. Например, в Тамбовской губернии записан рассказ о том, как водяной «дозором обходит свое царство», перегоняет рыб по своему усмотрению, на зиму уводит «в свое подземное жилище»[165]. В Тульской губернии были известны поверья, что «водяной – главный хозяин, царь в воде»[166]. Аналогичные свидетельства отмечены и в известных обобщающих трудах А.Н. Афанасьева, Д.К. Зеленина и Е.Г. Кагарова. Неоднократно в рассказах о водяном упоминаются его палаты, его жены и многочисленные дочери – злые красавицы, подвластные ему русалки и меньшие водяные. Царем над водой и рыбой изображается водяной и в поверьях белорусов[167].
В Смоленской губернии записаны поверья, что водяной царь живёт в морской пучине на дне, в хрустальном дворце. Он любит повеселиться, для чего утонувших людей-музыкантов сзывает в свой хрустальный дворец, где они начинают играть, а водяной царь пляшет под их музыку, «несмотря на свои более чем почтенные годы». Комнаты дворца водяного царя наполнены золотом, которое упало на морское дно вместе с потонувшими кораблями[168].
Аналогичны и поверья Орловской губернии: «Водяное царство в океан-море, на его дне дворец морской. Он сделан водяным из стекла, золота, серебра и драгоценных камней. Во дворце находится камень-самоцвет, который освещает дно морское ярче солнца»[169].
Водяной. Лубок середины XIX в.
В записях из Калужской губернии «водяной дедушка живёт в хрустальных палатах»[170].
Морской (или водяной, поддонный) царь встречается в былине о Садко в двух, незначительно варьирующихся в исполнении разных сказителей эпизодах: 1) он внезапно появляется перед Садко, привлечённый его игрой, и награждает его за игру; 2) по его принуждению Садко опускается на морское дно, где разрешает спор царя и царицы, играет на гуслях, царь пляшет под его игру, сватает ему невесту. Первый эпизод не только не противоречит народным поверьям, как утверждал Вс.Ф. Миллер, но явно близок, вернее, даже обусловлен ими. Р.С. Липец справедливо указывает, что игра Садко на гуслях связана с обрядами, имевшими цель снискать расположение водяного хозяина, и приводит в доказательство этого обычай поморок петь на море[171]. Известен обычай северян сказыванием былин усмирять разбушевавшуюся водную стихию. О таких случаях из своей сказительской практики сравнительно недавно, в 30-х годах нашего века, любили полусерьезно, полушутя рассказывать беломорский рыбак сказочник М.М. Коргуев и пудожский сказитель Ф.Л. Конашков. Последний говорил автору этой книги, что мерный ритм былин воздействовал и на воздушную стихию, и самолет, на котором он летел из Пудоги в Петрозаводск, якобы перестало качать, когда он затянул старинку. Очевидно, с поверьями о воздействии на силы природы ритмического сказывания или пения связана и былинная концовка: «Синему морю на ти́шину, добрым людям на послушанье».
Братья Б. и Ю. Соколовы в начале века записали в Белозерье быличку о том, как сын мельника игрой на балалайке привлекал «подводную барышню»[172]. В несколько литературной по своему характеру бывальщине о Марине-русалке, записанной Д.Н. Садовниковым в Самарском крае, водяной заставляет утопленника играть ему на бандуре[173].
Рассказы о музыканте, игравшем водяному, обычно связаны, как и в былине, с эпизодом опускания его в подводное царство. При этом, как правило, рисуются роскошные палаты водяного, иногда белокаменные, его дворец – «изумрудный дворец» в бывальщине о Марине-русалке. Иногда жилище водяного, как и жилище лешего, изображается по подобию крестьянской избы. Кстати, таким оно представлено и в одном из вариантов былины:
171
Р.С. Липец. Местные мотивы в былине о Садко у М.С. Крюковой и других сказителей. «Былины М.С. Крюковой», т. II. М., 1941, стр. 744.