Симптоматично, что при неоспоримой связи русалок с древними русалиями, даже там, где ещё сохранился обычай «проводов русалок», образ самой русалки, как и представления о значении обряда, совершенно стерт. Например, во Владимирской области кое-где в последний день троицыной недели «провожают русалку». Проводы эти сводятся к тому, что женщины устраивают складчину, затем ходят по селу с пением частушек, традиционных лирических и даже современных массовых песен. На все расспросы о смысле этого обычая, о значении его названия никакого вразумительного ответа получить не удавалось[251].
Очень характерны песни, зафиксированные Т.А. Крюковой и Н.П. Гринковой, наблюдавших в тридцатых годах «проводы русалок» в селах Воронежской области и давших исключительно интересные, полные и детальные описания самого обряда, связанного с ним игрища, изображения русалок и т.д. В этих песнях не упоминаются русалки, несмотря на сохранность всех аксессуаров игры, ряжения и изготовления чучела русалки[252].
Неясны и скупы сведения о русалках, данные в описании «проводов русалки», наблюдавшихся в 1897 г. Кувшинниковым в Симбирской губернии, во время которых «русальщики» носили лошадиную голову, а «помелешники» и «кочерешники» кнутами гоняли «русалок». При этом пели: «Во лузях, лузях», «Лугом, лугом зеленым ехала коляска», «Как по мосту, мосту»[253]. Недостаточно точно зафиксировано и ряженье на «русальной неделе», имевшее место в Орловской губернии. Корреспондент В. Преображенский сообщал, что «пожилой мужик и баба изображают русалок, их догоняют и щекочут»[254].
Русалки – доминирующий, но не единственный женский образ среди мифологических персонажей. Разновидностью русалок в некоторых местах, например в Калужской губернии, считались опасные «святочницы». Они некрасивы, с ног до головы покрыты волосами, говорить не могут, только поют без слов и пляшут. Местопребывание их – бани и неосвященные избы. В той же губернии бытовала быличка о том, как девки в бане встретили святочниц, которые набросились на них и стали их «колупать». Спаслись они тем, что рассыпали по снегу бусы, которые святочницы бросились подбирать. Разновидностью русалки считалась и мара – страшное растрепанное существо, которое в лунные ночи гремит самопрялкой[255].
Несомненно связаны с представлениями о русалках, которые живут в поле, и рассказы о полудницах, которые были записаны на Севере. В Ярославской губернии считали, что «полудница – это красивая высокая девушка, одетая во всё белое. Летом во время жатвы ходит по полосам ржи, и кто в самый полдень работает, того берет за голову, начинает вертеть и вертит до тех пор, пока не перервется шея. Поэтому-то в самый полдень работать не следует». Сообщая эти сведения, корреспондент А.В. Балов замечал: «Впрочем, народ в это не верит, и рассказы об этом относит к бабьим сказкам»[256]. В селах северных губерний детей пугали полудницей или ржаницей – женским существом, которое ловит детей, жарит их и ест.
Имеющиеся в нашем распоряжении сказки о русалках не опровергают, а лишь утверждают положение о бедности связанной с представлениями о них русской фольклорной прозы конца XIX – начала XX в. Один из этих текстов – бывальщина, вернее, сказка «Марина-Русалка», рассказанная симбирской мещанкой и отдающая дешевой литературщиной. Из-за несчастной любви Марина бросается в Волгу. «После пошли слухи, что Марина оборотилась русалкой да по вечерам и выходит на берег. Сядет на огрудок или на конец плота и всё моет голову да расчесывает свои косы, а сама смотрит на избу, где живёт Иван Курчавый». Она стонет, охает, плачет, заунывно поет. Марина живёт в омуте, её видят с водяным, она выходит на берег лебедью, – ударяет крыльями и превращается в красавицу. С тоски Иван опускается на дно, живёт с Мариной у водяного. Под игру Ивана водяной пляшет с женами-русалками[257].
Русалка. Поволжская деревянная резьба XIX в.
В этом повествовании мы видим контаминацию мотивов былины, сказки, бывальщины – малохудожественную и безвкусную. Текст этот не может считаться типичным и его вряд ли стоит принимать во внимание при характеристике русской народной прозы о русалках. Нетипична, случайна в народном репертуаре и записанная в Горьковской области сказка «Влюбленная русалочка», являющаяся беспомощным пересказом сказки Андерсена[258].
252
Н.П. Гринкова. «Вождение русалки» в селе Б. Верейка Воронежской области. «Советская этнография», 1947, № 1, стр. 178-184; Т.А. Крюкова. «Вождение русалки» в селе Оськине Воронежской области. Там же, стр. 185-192.
258
В.Н. Боровик и С.И. Мирер. Фольклор Горьковской области. Сказки. Горький, 1939, стр. 242-243, № 96.