Чёрт чаще всего в легендах и сказках является человеку в образе антропоморфном (странника, соседа, женщины и т.д.), реже в образе змеи, собаки, свиньи и т.д. Например, в Саратовской губернии было записано несколько рассказов о том, как чёрт приходил к женщинам в образе уехавшей или умершей матери. В образе мужа он являлся к солдатке, которая в результате этого родила урода с двумя головами, четырьмя ногами и руками. К старухе Е. Колпачёвой чёрт летал огненным змеем, принимая в доме облик её покойного старика [370].
В Вологодской губернии были записаны былички о том, как дьявол под видом мужа, сидевшего в остроге, летал к его тоскующей жене, как он отомстил домашним, помешавшим ему ходить к полюбившейся ему женщине, как под видом соседки приходил брать ребенка, как он играл на дудке и пел песни, как загнал лошадей у ямщика, как женщин, шедших к заутрене, черти догоняли с колокольцами. В Пензенской губернии бытовал рассказ о нечистом, который явился к девушке во время гаданья в образе парня, у которого обнаружились лапы с когтями. Конфеты, которые он принес, оказались пометом, стакан водки – ножом[371].
Все эти рассказы близки и к литературным легендам о чёрте. Например, в житийных рассказах «Киево-Печерского патерика» дьявол принимает обличие чернеца, отшельника, даже ангела. Если в народном изобразительном искусстве не встречается портрет лешего, водяного, домового, то на иконах и лубочных картинках существуют многочисленные изображения чёрта, совпадающие и с его портретом в народных рассказах. Его приметы – хвост, копыта, рожки. Их он с трудом скрывает, принимая то или другое обличье. По ним и узнают чёрта вступающие с ним в сношения или борьбу люди. Например, в Орловской губернии записан рассказ о том, как пять чертей явились на посиделки. Одна из девушек обнаружила это по копытам и убежала, все остальные погибли[372]. Благодаря тому, что изображения «Страшного суда» украшали стены многих храмов и распространялись в многочисленных лубочных листах, портретные приметы чёрта в рассказах о нем стабилизировались, мало варьировались.
То, что слово «чёрт» до настоящего времени бытует в языке, в сущности доказывает, что вера в него исчезла, так как страх, боязнь чёрта раньше приводила к запрету упоминать его имя.
В. Даль[373] и С. Максимов[374] перечисляют свыше сотни имен-эвфемизмов, что безусловно говорит о желании избежать употребления опасного слова «чёрт». О запрете упоминать имя чёрта была сделана запись в Новгородской губернии: «Когда по воде едешь, немытика нельзя поминать, т.е. произносить слово „чёрт” или „дьявол”, да и вообще без упоминания даже имени не следует заводить речи о нем, не нужно привлекать к себе его внимание»[375]. Во Владимирской губернии считали, что «как зачнешь ругаться, он подскочит и толкает, ругайся, дескать, больше»[376]. Слово «чёрт» хотя и употребляется там, но чаще заменяется словом «шут», «шутник», «окаяшка», «черный»[377]. В материалах Добровольского мы находим и сведения об анчутиках, мурмулях, курдутиках – «демонических существах вроде чертей». Они отличаются веселым характером, играют и скачут. Их всех вместе можно увидеть в бане. Этот материал использован С.В. Максимовым в его известной книге[378].
Как уже говорилось, рассказы о чёрте многообразны в жанровом отношении. Сплошь и рядом один и тот же сюжет о чёрте фигурирует в легендах, сказках и быличках. В доказательство можно привести рассказы о чёрте, запечатанном крестным знаменем в сосуде, и о чудесном путешествии на чёрте. Оба эти сюжета кочуют из одного жанра устной прозы в другой, являясь то в виде легенды, бывальщины, былички, то в виде сказки или анекдота.
378
ГМЭ, ф. Т, Смоленская губ., корр. В. Добровольским, разд. Ж, п. 192, л. 1; С.В. Максимов. Нечистая, неведомая” и крестная сила, стр. 110.